Дороже всех сокровищ
Шрифт:
Джордан тяжело вздохнул:
— На нас напали пятеро человек. В ущелье.
— Вы их убили?
— Нет, они погибли в наводнении. Нам же удалось избежать подобной участи.
— Что ж, поздравляю, можно сказать, вам крупно повезло! — Офицер впервые за время разговора улыбнулся.
— Да, — согласился Джордан, — такое везение бывает не часто.
— Вы не хотите заявить о тех, кто на вас напал, властям — то есть мне?
— Так ведь они уже мертвы! Какой в этом смысл? — Джордан недоуменно посмотрел на Уайта.
— Вы точно уверены, что они погибли? — ответил тот вопросом на вопрос. — Кто они хотя бы такие, чего хотели?
— Не возражаете, если я сяду? Разговор
— Странно, не правда ли? — недоверчиво спросил Уайт.
— В нашем мире много странных вещей, офицер, — ответил Джордан, выпуская сигаретный дым изо рта.
— Хорошо. — Заместитель шерифа опустил ноги на пол, и кресло под ним жалобно скрипнуло. — Зайдите ко мне денька через три, к тому времени я решу, что делать с вашим племянником.
— Я загляну завтра, — тоном, не терпящим возражений, заявил Джордан. — Надеюсь, к тому времени вы уже решите, какое вознаграждение вас устроит.
— Вы предлагаете мне взятку, Синклер? — возмущенно произнес служитель закона. Брови его при этом грозно сошлись на переносице.
— Ничуть, ваша честь, — изобразив на лице невинность, ответил Джордан. — Я просто хочу вытащить своего племянника из кутузки и как можно скорее покинуть ваш замечательный город.
— Что ж, — довольно ухмыльнулся Уайт, — предложение ваше не лишено смысла. Надо подумать.
Джордану, Жоли и Эймосу, успевшему к тому времени почти поправиться, решения Уайта пришлось ждать три долгих дня. Тюрьма в Лас-Крусесе представляла собой небольшое каменное здание на городской окраине — довольно неплохой вариант, если учесть, что большинство тюрем на Диком Западе — это деревянный сруб без окон, но зато с крепко запирающейся дверью. Иногда преступника за неимением других вариантов держали в какой-нибудь конюшне, а то и вовсе просто привязывали к дереву. Так что тюрьма в Лас-Крусесе, в которой было целых три камеры и конторка охранника, считалась едва ли не роскошной.
Гриффин, ненавидевший темные сырые углы, стучал по решетке железной кружкой, пытаясь привлечь внимание Уайта. Он уже почти потерял надежду дозваться кого-то, как вдруг увидел заместителя шерифа, а рядом с ним Джордана, с усмешкой смотревшего на племянника, , отчаянно колотившего кружкой по решетке.
— Многовато же от тебя шума, приятель! — усмехнулся Уайт.
— Если он доставляет вам столько хлопот, ваша честь, — произнес Джордан, — почему бы вам от него не избавиться?
Уайт лениво оглядел Гриффина с ног до головы, стоя перед ним со скрещенными на внушительных размеров брюшке руками и нехотя перегоняя спичку из одного уголка рта в другой.
— Не могу, уважаемый, — меланхоличным тоном произнес он, обращаясь к Джордану. — Вчера вечером я послал телеграмму шерифу — тот ответил, что вернется не раньше чем через неделю. За каждого задержанного ему платят, так что, сами понимаете, он отнюдь не горит желанием отпускать этих двоих…
— Нет, — упрямо мотнул головой Джордан, — не понимаю. Если дело в деньгах, то я заплачу столько, сколько надо. Мы и так уже слишком задержались в вашем гостеприимном городе.
— Понимаю ваше негодование, — все так же нехотя произнес Уайт, — но на меня злиться не советую — я как-никак слуга закона, и если сказал, что
— Ну, это мы еще посмотрим! — Джордан твердой походкой направился к выходу, но на пороге вдруг обернулся и спросил: — Скажите, офицер, вам приходилось слышать такое имя — Альбер Фонтен?
— Кто ж его не знает? — проговорил Уайт, явно удивленный вопросом. — Альбер Фонтен, поди, самый известный человек в округе. Герой войны, командовал артиллерией в революционной армии Хуареса, одно время представлял в сенате штат Техас… Мистер Фонтен птица высокого полета. А вы давно знакомы с ним?
— Я не говорил, что знаком с ним, — равнодушным тоном ответил Джордан. — Я лишь спросил, знаете ли его вы. — И Джордан с силой пнул входную дверь.
Уайт долго в растерянности смотрел ему вслед.
Через несколько часов Гриффин уже с наслаждением вдыхал пьянящий воздух свободы и выслушивал гневные тирады Джордана:
— Ты хотя бы представляешь себе, приятель, что с тобой могло быть, не окажись у меня знакомых среди сильных мира сего?
Гриффин слушал дядю молча, с виноватым видом потупив взгляд.
— Из-за твоего вспыльчивого характера, умник, мы могли бы застрять в этом чертовом городишке бог знает насколько! — продолжал распекать его Джордан.
— Но не застряли же! — шмыгнул носом Гриффин и окинул взглядом переполненное фойе гостиницы — не слышит ли их разговор еще кто-нибудь, кроме Эймоса и Жоли.
— Ты так говоришь, словно это твоя заслуга! — Джордан подскочил к Гриффину и проговорил ему прямо в лицо: — С тобой, приятель, мы далеко пойдем! Мы отправились за золотом, цена которому, кажется, миллионы, а ты не придумал ничего умнее, как всякий раз привлекать к нашим персонам внимание посторонних! Уайт не зря так нами заинтересовался — расспрашивал во всех магазинах, что мы покупали, велел перерыть наш багаж… Из-за тебя мне пришлось беспокоить самого Фонтена. Слава Богу, что он, как оказалось, еще помнит, как мы с ним когда-то сражались плечом к плечу… Если бы не он, ты бы до сих пор морозил себе задницу на каменном тюремном полу. — Джордан отошел подальше и бросил на племянника гневный взгляд. — Если Эймос к тому же ранен неизвестным, то и ребенок может заподозрить, что здесь не все чисто. Черт побери, на нас могли объявить розыск и напечатать об этом в местной газете! Сэм Ньюман, редактор одной газетенки из Месиллы, — большой приятель Фонтена, и вместе они могли состряпать такую историю… особенно если речь идет о золоте. Нет, Гриффин, нужно было все-таки мне отправить тебя тогда с первым же поездом в Техас!
Паренек с виноватым видом опустил длинные, словно у девушки, ресницы и пробормотал:
— Может быть, ты и прав. Во-первых, мы с тобой, Джордан, не очень ладим, во-вторых, я вечно все порчу…
— Послушай, Джордан, — вступился за парня Эймос, — может быть, закроем эту тему? Все обошлось — и слава Богу! Просто тебе придется смириться с тем, — он усмехнулся, — что Гриффин, по-видимому, еще не повзрослел.
Последняя фраза задела парня в сто раз сильнее, чем все гневные тирады дяди. Гриффин мгновенно вспыхнул. Подняв глаза, он взглянул на Жоли, но та смотрела куда-то в сторону. Волосы ее были аккуратно убраны, и она снова была в женском платье. Как сильно одежда может изменить человека! Жоли и в мужских брюках была хорошенькой, но в наряде, приличествующем ее полу, очаровательной. На этот раз на ней было нечто голубое с широкими юбками, узкой талией, глубоким соблазнительным декольте и рукавами-фонариками.