Дороже жизни
Шрифт:
— Справляюсь, — улыбнулась она и принялась щебетать о многочисленных дневных заботах, а он привычно закрыл глаза, в пол уха слушая, думал о своем. Когда женщина замолчала, видимо перечислила самое главное, что было днем, он открыл глаза и, встрепенувшись, поднялся с места.
— Танюша, ты оставь, не мой пока. Тоже ведь устала. Идем к сыну. Потом я тебе помогу с посудой.
— И все-таки, что с тобой?
— Кажется, нашел новую работу, — ответил он, — Только ни о чем не спрашивай, пока ничего не решил. Как обдумаю, поговорим.
Спустя
Костя благодарил судьбу за представленную ему возможность и совсем забыл о том, что хотел позвонить друзьям.
Заступив как-то вечером на свой пост, он вдруг услышал голос Сашки. Лучшего друга его детских лет.
— Конан! Конан! — звал его Шут.
— Да, друг, — тихо ответил Конан, — Я слышу тебя.
— Помоги…
Этого было достаточно, чтобы его жизнь изменилась до неузнаваемости, но тогда он не отдавал или почти не отдавал отчета в том, что делает. Повинуясь душевному порыву, Костя забыл обо всем на свете. Его друзья были в беде, и только он мог им помочь.
Глава 5
Александр медленно набрал в шприц обезболивающее и, ободряюще улыбаясь, подошел к подруге. Лика округлила глаза, а потом зажмурилась. С детства она боялась уколов, почти до обморока, но всегда держалась молодцом и, выходя из медицинского кабинета, облегченно улыбалась, передавая, как эстафету команду врача: "Следующий!"
Сама же Лика при этом часто была белее стены, за которую держалась. Но трусихой её назвать, ни у кого язык не поворачивался. Она смело вступалась за обиженных, хотя не умела драться, но могла словом и взглядом где-то укорить, а где-то обласкать. Никогда его подруга не боялась отстаивать свою точку зрения. И еще Лика умела лазать по деревьям и стрелять из рогатки, не хуже любого из мальчишек, за что её уважали даже недруги.
Александр улыбнулся, вспоминая детские годы, и легонько похлопал подругу по плечу. "Все!"
— Ненавижу докторов! — вздохнув, произнесла Анжелика.
— Всех без исключения? — парировал Александр, но встретившись с красноречивым взглядом подруги, все понял без слов. К нему её ненависть не имела никакого отношения. К нему и к Лешке. Они почти не говорили о том, что могло произойти с Люком. Не было времени, но Сидоров видел, что ей очень нелегко пережить потерю мужа. Хотя у Александра на этот счет имелись свои предположения, о которых он пока предпочитал молчать.
— Готова? — спросил кардиолог через время и получил кивок в ответ.
Спустя несколько минут,
Александр закурил, она не возражала. Потом Лика заговорила, тихо, короткими фразами:
— Это они. Я верила им. Думала, что друзья. А они так. Почему они так со мной? Зачем? — встряхнула головой, от чего её кудряшки забавно подпрыгнули, как у куклы, — Не понимаю!
— Они, это кто? — спросил Александр, окутывая дымом сигарет подругу. Она немного отстранилась, кашлянула.
— Люм и Шелест. Я разве не рассказывала тебе?
— Да, что-то такое говорила. Но я, если честно, не отнесся вчера к твоему рассказу серьезно. Прости. Можешь повторить?
— А сейчас поверишь? — спросила так тихо, что он едва расслышал.
— Постараюсь, — заверил её, сосредоточившись даже на мелочах.
Теперь рассказ Лики многое объяснял, но и вопросов добавилось тоже не мало. Если бы он не знал, что подруга сейчас находилась не под общим наркозом, то подумал бы, что она бредит.
Настолько невероятным казалось её путешествие на другую планету и дружба с её жителями.
— То есть, ты считаешь, что они следили за тобой? Твои иноземные друзья?
— Вот, я так и знала, что ты мне не поверишь. Я бы и сама себе не поверила…, но я, правда, полгода провела не на земле. После смерти Леши, — тут она замолчала, сжала губы. Шут понял, что Лика еле сдерживает слезы. Но этот разговор был важен сейчас для них обоих.
— А ты уверена, что Лешка погиб? Что тебе сказали? — спросил Шут, понимая, что ей должно быть больно, но он хотел знать правду.
— Самолет, в котором летел Леша, он… разбился, — женщина сделала глубокий вздох, справилась с собой и продолжила, — Понимаешь? Никто не остался в живых. Никого не нашли.
Александр затушил окурок и бросил его в мусорное ведро. Затем, задумавшись, произнес:
— Но в жизни иной раз всякое случается…
— Дрозд. Он ведь не врет, он темный…
Шут обнял Лику, по-дружески взъерошил ей волосы, сменил тему разговора:
— Что будем делать с подарками от твоих друзей?
— Не знаю, — пожала она плечами, — Я вообще ничего не понимаю и не хочу понимать. Можно, поживу у тебя немного?
— Буду только рад. Пойдем, я возьму ключи, а эти штуковины выкинем в мусор и забудем обо всем. Я тебя сегодня повезу по самым злачным местам Хьюстона, — улыбнулся он, открывая дверь в кабинет.