Дороже золота

Мун Эми

Вероломный дядюшка Вульф был исключением.

— Как захочешь, пташка. А пока время вымыть твои роскошные волосы. И потереть мне спинку, — искушающий голос не хуже рук обласкал ее с ног до головы, — Я сам не достану…

Глава 14

Ночь прошла замечательно. В немного непривычных, но таких уютных объятьях Рэйнарда, Маршэль до утра наслаждалась сновидениями, где грозный, но очень ласковый дракон, летал вместе с ней под самыми облаками.

А вот утро не задалось. Проснулась Маршэль от того, что воздушные облака

сменились тяжелым камнем, который прочно обосновался на ее груди. Кое-как продрав глаза, она поняла, что раздражающий булыжник — это тревога. Рэйнарда рядом не было.

— Рэй!

Молчание. Камень тяжко заворочался и одним махом вырос в несколько раз. Перед глазами замелькали неприятные картинки. В одной из которых Рэйнарда окружал десяток разбитных красавиц. В очень провокационных нарядах. Мужчина был весел и с удовольствием лапал их за все выдающиеся и не очень части. И с каждой секундой размышлений красоток вокруг ее(!) Рэя становилось все больше, а одежды на них меньше. Булыжник затрещал и превратился в скалу.

Сверкая обнаженными прелестями, Маршэль птицей метнулась к шкафу и трясущимися руками ухватилась за первое попавшееся платье.

Ух, если он только посмеет! Пояс никак не желал завязываться, а шнуровка стягиваться. Она же ему все его патлы черные повыдергает! Ткань лифа треснула. А потом завяжет кое-что на морской узел! Еще один треск. У-у-у, кобель чешуйчатый!

— Гром!!! — что есть силы рявкнула Маршэль.

Не прошло и минуты, как дворецкий темным облачком влетел в комнату. Но, натолкнувшись на нервно расхаживающую Маршэль, вдруг сдулся, побледнел и тихонько попятился назад.

— Веди к Рэйнарду! Живо! — не хуже дракона рыкнула она. Трусливо поджимая щупальца, Гром поплыл в сторону галереи. Маршэль почти бегом следовала за ним, по пути выискивая что-нибудь тяжелое.

Наконец дрожащий элементаль остановился перед одной из закрытых дверей. Робко вспыхнул молниями, намекая, что искомое тут, а в следующее мгновение с тихим «Пуффф» растворился в воздухе.

— Предатель! — скрипнула зубами девушка. Как знал, что она уже составила целый рецепт по запеканию одной чешуйчатой задницы при помощи нескольких прицельных зарядов.

Чуть ли не пинком распахнув двери, Маршэль ввалилась в просторные покои, да так и замерла. Девиц не было. Ну, только если они не повыпрыгивали наружу, предварительно закрыв за собой тяжелые створки витражных окон.

Сам же виновник ее душевных терзаний преспокойно стоял около большого… Нет не так. Около огромного овального стола, верх которого слабо светился в легком полумраке покоев. И этого света вполне хватало, чтобы оценить аккуратность темных одежд, а еще наглухо застегнутый ворот и манжеты. Бешеная ревность издала предсмертный скулеж и, дергая лапками, рухнула на самое донышко сердца. А на смену ей пришла жаркая парочка. Стыд и удивление. О, Творец! Да что на нее такое нашло?! Щеки обожгло так сильно, что даже слезы выступили.

— Пташка?

Позабыв о карте, Рэйнард с удивлением разглядывал нечаянную, но очень желанную гостью. Его любимая выглядела… странно. Встрёпанная, как воробышек и сопящая, как сердитый ежик. А еще невероятно чем-то смущенная и одетая в такое…

Рэйнард нервно оттянул пальцем жесткий ворот. Создавая для своей избранницы гардероб, он конечно рассчитывал, что однажды она его порадует столь смелым нарядом, но никак не ожидал, что так скоро. Полупрозрачная, кремовая ткань туманом струилась по обнаженному телу. Тонкая вышивка прикрывала только самое сладкое ее местечко, которое ему так хотелось попробовать на вкус. И его пташка обязательно бы проснулась от собственных стонов, если бы не одно но… Мужчина помрачнел, вспоминая, что перебило утренние планы на его чувственную девочку.

— Рэй… Прости. Я… Я пойду!

Пропищала между тем эта маленькая развратница. Еще мгновение и ее соблазнительная попка скрылась бы за поворотом, но он оказался быстрее.

— Куда навострила крылышки, пташка, — шептал он, бережно прижимая к себе смущенную добычу, — Решила подразнить дракона своими прелестями?

— Я? Но… Ой!

— Вот-вот. Ой. А мне, между прочим, теперь ходить не удобно. Ну-ка, по порядку и с самого начала. Почему мы не спим?

Маршэль захныкала, когда острые зубы нежно куснули за ушко. Это же надо было так опростоволоситься! Взбеленилась не пойми из-за чего, напугала бедного Грома, да еще и по дворцу разгуливала в таком разврате… Ой, то есть наряде!

— Я проснулась, а тебя нет, — сдалась она, как только укусы сместились на шею.

— И…, - бретелька платья шелковой змеей соскользнула с плечика.

— И пошла искать, — выдохнула Маршэль.

— Весьма смелое платьице для прогулок, — вторая бретелька присоединилась к первой. Но лиф не упал. Две наглые лапищи накрыли грудь, придерживая ткань.

— Ну, знаешь! — возмутилась Маршэль, пытаясь стряхнуть с себя наглые конечности,

— Что нашла, то и надела!

Быстрый разворот и она уже тонет в потемневших алых глазах, а твердость, упирающаяся ей в живот, красноречиво намекает, что ее выбор был очень даже ничего.

— В твоем запахе мне чудятся нотки коры Жгучего Дерева. Это злость. Или ревность.

Маршэль опять залилась краской. Вот же… дракон!

— Откуда мне знать где ты! И с кем! — выпалила она.

— Мы здесь одни пташка. А элеметали, знаешь ли, меня не интересуют.

Алые глаза почему-то улыбались. Это было обидно!

— Ты наколдовал за сутки целый замок! А вдруг еще кого-нибудь наколдовать можешь!

— Женщину например, — ехидно заключил довольный мерзавец, — Нет, такое даже мне не под силу. Живая плоть и кровь неподвластна никому кроме Творца.

Она не могла сдержать облегченного вздоха.

— Я глупая, — призналась Маршэль, — Прости.

Вопреки ее опасениям мужчина обижаться не стал.

— Это все наша связь, птаха, — проворковал он, заинтересованно разглядывая ее декольте. Вернее почти полное его отсутствие, — Пока у нас не появится яичко, ревность будет идти рука об руку со страстью.

— Яичко?! — свистящим шепотом переспросила Маршэль. В голове заворочалось понимание. Ну да! Он же дракон! А драконы вылупляются из яиц! О Творе-е-ец! Она снесет яйцо?! Как курица?! В обморок Маршэль отродясь не падала, но сейчас было самое время наверстать упущенное.