Досье Дракулы
Шрифт:
— Могу я спросить у нее, кто здесь побывал?
— Кейн, мы знаем, кто здесь побывал, слишком хорошо знаем. И у меня есть основание полагать, что твоя домовладелица его не видела.
«…что я могу становиться невидимым и непонятым…»
— Но она обязана следить за всеми ключами, Брэм. Должен же был Тамблти каким-то образом заполучить ключ, иначе как же он?..
— То, что он здесь бывает, — непреложный факт. Я думаю, те немногие ответы, которые мы можем получить
И, чтобы он лучше понял сказанное, я добавил:
— Это личная квартира Томаса Генри Холла Кейна.
И мне подумалось, что слово «скандал» не может описать возможных последствий полностью. Тут больше подошло бы слово «катастрофа».
— Более того, — добавил я, — создается впечатление, что Тамблти не нуждается в ключах, чтобы проникать туда, куда ему надо.
Когда Кейн поднял брови, мне пришлось пояснить:
— Доказательств у меня нет, по крайней мере сейчас, однако достаточно сказать, что в свое время он, не имея ключа, каким-то образом пробирался в «Лицеум». Это он может делать и сейчас.
Данное обстоятельство меня отнюдь не воодушевляло: ведь теперь, когда мы обнаружили и спугнули его в Альберт-Мэншнз, закрытый на лето «Лицеум» представлялся самым подходящим для него логовом. Никто не станет искать его там сейчас, и о его возвращении в Лондон заставит Кейна запереться в замке и, таким образом, предоставить свою холостяцкую квартиру в его распоряжение. Но как он узнал о квартире, естественным или сверхъестественным путем? И если последнее?..
Я гадал об этом, когда услышал его снова:
«Сто-кер, Сто-кер».
— Что это, Брэм?
— Пойдем, — сказал я. — Давай запрем дверь и уберемся.
Что мы и сделали. Я взял с собой черный саквояж Тамблти с его мясницкими орудиями. Я понятия не имел, что буду с ними делать, но, зная, что с ними делает он, считал своим долгом забрать у него ножи и тем самым по возможности затруднить его кровавую работу.
Мы ехали в кебе и уже находились на полпути к дому, когда я вдруг понял, что Кейн ко мне обращается. Я был настолько поглощен тем, что слышал или, наоборот, с огромным облегчением не слышал свое, повторяемое нараспев имя, что отвлекся от всего прочего.
Пришлось извиниться.
— Я просто говорил, что должен немедленно оставить квартиру и поселиться где-нибудь в другом месте…
— Ничего подобного ты не сделаешь, — отрезал я.
— Прошу прощения, Брэм, но если я…
— Думаю, эти комнаты еще некоторое время должны оставаться за тобой.
Я выразительно посмотрел на Кейна, проверяя, понял ли он смысл сказанного.
— Да, полагаю, квартира еще не готова к сдаче, — кивнул он.
— Вот именно!
—
Мы не можем ни вызвать полицию, ни оставить все как есть. И я не вернусь, не могу туда вернуться.
— Нет, нет, — заявил я. — Не мы, конечно, кто-нибудь другой должен привести помещение в порядок, прежде чем кто-либо кроме нас увидит его в нынешнем состоянии. Иначе на тебя падет подозрение.
— Да, да, ты совершенно прав. Кто нам нужен, так это толковая уборщица, такая, чтоб на все руки…
— Да никакая прислуга не возьмется за такое, будь она сто раз «на все руки». Кто нам нужен, так это женщина осмотрительная, но находящаяся в затруднительном положении.
— Ну и где ее такуювзять? Где, Брэм? Надо поскорее начинать уборку. Ты и так страху нагоняешь, говоря, будто меня могут счесть причастным к…
— Не бойся. Я знаю одну такую женщину.
Так оно и было. Точнее, так оно и есть.
— Скажи, Кейн, у тебя есть с собой наличные деньги?
— Есть. И если дело в деньгах, то можешь их не считать.
— Замечательно, — сказал я. — Завтра мы наймем эту женщину.
Завтра, естественно, превратилось во вчера, четверг 19 июля, и я дополняю эту запись рассказом о том, как мы на деньги Кейна обеспечили себе услуги миссис Лидии Квиббел, в недавнем прошлом смотрительницы за смотрительницами кошек театра «Лицеум». Однако все по порядку.
Из Альберт-Мэншнз мы вернулись на Сент-Леонардс-террас. Я был рад тому, что Флоренс с Ноэлем отбыли на несколько недель к Торнли в Дублин. Там они будут в безопасности.
Что касается Кейна, то ни одного человека, знающего его, ничто не убедило бы в том, будто с ним сейчас все в порядке. Дело обстояло как раз наоборот, и я боялся, чтобы он не довел себя до смерти своими страхами. Необходимость как-то успокоить Кейна была очевидна, ибо он то и дело вставлял в наш ночной разговор вопросы типа: «А что, если кто-то зашел в квартиру в мое отсутствие и увидел?..» — и прочувствованные комментарии вроде: «Брэм, ну и дураки же мы! Нам нужно было поискать письма!»
На это я успокаивающе возразил:
— Тебе не кажется сомнительным, что Тамблти оставил письма в квартире человека, который больше всего хотел бы их уничтожить? И позволь мне, Кейн, напомнить тебе еще кое-что: Тамблти никоим образом не давал нам понять, что собирается тебя шантажировать.
Что хотя и было правдой, но уверенности в этом ни у одного из нас не было.
— И поскольку его… работав этой квартире уже сделана, риск твоего разоблачения минимален.