Досье Дракулы
Шрифт:
Кейн кивнул леди, и та доброжелательно добавила:
— Хотя, конечно, имя Кейн мир не устанет повторять еще долгое время.
— Как и имя Уайльд, — отозвался Кейн. — О гении вашего Оскара говорят даже на улицах.
Бедняга Кейн. Я мог лишь гадать, что у него было на уме изначально, но сейчас его явно понесло не туда.И опять пришлось вмешаться мне.
— Друзья мои, — сказал я, — нам нужно многое обсудить и выработать план. Может быть, приступим?
Так мы и поступили, хотя
— Вы в опасности, Брэм? — спросила Сперанца, сидя на кровати и рассеянно попивая маленькими глоточками чай, капавший на страницы рукописи. — Скажите мне правду.
— Вполне возможно, — подтвердил я.
— В таком случае это относится и к вам, мистер Кейн, причем угроза не ограничивается тем, что могут всплыть некоторые письма щекотливого содержания.
— Но уж вам-то, Сперанца, нечего бояться. О вашем участии злодей ничего знать не может.
— Ваши слова, мой дорогой мистер Стокер, пусты, и боюсь, вы меня просто успокаиваете. Для всех нас очевидно: мы понятия не имеем о том, что этот мистер Тамблти знает. Да что там, мы даже понятия не имеем, кто он такой на самом деле или кем недавно стал. И этот зов, который вы слышите, эти трупы, которые вы находите в вашем доме, та непостижимая легкость, с которой этот человек появляется и исчезает… Нет никаких оснований полагать, будто наш недруг не знает все и всех, кто против него выступает.
Конечно, Сперанца была права, и я содрогнулся при мысли о том, что поставил ее под угрозу.
— О, Сперанца, простите меня. Я не знал…
— Понимаю, Брэм. Вы не знали этого человека, когда привели его сюда. Но вы, мистер Кейн, знали, вы один.
— Но что… что я могу сделать сейчас?
Впрочем, Кейн тут же с явным воодушевлением добавил:
— Мы могли бы все втроем отправиться в Гр и ба. В замке мы будем в безопасности.
— Спасибо, мистер Кейн, — сказала Сперанца. — Вообще-то обычно я принимаю все приглашения в замки, но, мне кажется, в настоящее время мы нигде не можем чувствовать себя в полной безопасности. Более того, если мы укроемся там, то укроем только себя.
— Ну да, конечно, — сказал Кейн. — А кого еще мы можем укрывать?
Но до меня мысль Сперанцы дошла.
—
— Боже всемогущий! — воскликнул потрясенный Кейн, тяжело падая обратно в кресло. — Что за кошмар впустил я в Лондон! Ты прав, Брэм: я трус.
— Нонсенс, мистер Кейн, будь вы трусом, вас бы сейчас здесь не было. Можно даже сказать, что из нас троих вы самый храбрый, поскольку рискуете чем-то большим, чем… жизнь. Полагаю, те, кто считает, будто репутации мертвеца уже ничто не повредит, сильно ошибаются.
— Я… я… — начал было Кейн, но так и не пошел дальше горестного стона.
— Самообвинения непродуктивны, мистер Кейн, — продолжила Сперанца, — это как кресло-качалка. Вы что-то делаете, двигаетесь, но остаетесь где были. Это нас никуда не приведет. Сейчас нам нужен план.
— Вот именно, — поддержал я, и мы занялись его выработкой.
К рассвету этого дня, пятницы, его можно было считать сформулированным. Беда, однако, в том, что после всех наших споров, предложений и разглагольствований пресловутый план свелся фактически к двум пунктам.
Выжидать и наблюдать.
Именно этим мы сейчас и занимаемся, в ночь с пятницы на субботу. Кейн несет стражу у окна, и мы все трое ждем: мы с Кейном — здесь, Сперанца — за засовами своих дверей. Хотя я переживаю насчет Сперанцы, на самом деле в заботе в первую очередь нуждается Кейн. Когда мы несколько часов назад сели перекусить и у дверей зазвонил колокольчик, он чуть из кожи не выскочил.
Но то был всего лишь мальчишка, нанятый миссис Квиббел доставить весточку об успешном завершении порученного ей дела. Что он и сделал, отдав ключ Кейну и выпалив на одном дыхании, что было велено.
— Миссис К., — протарахтел он, пятясь от моей двери, даже когда говорил, — клянется, что, если вы забудете ее, она забудет вас.
Я кивнул в знак понимания и потянулся за монетой, но мальчишка уже был таков, припустив к реке.
Итак, мы наблюдаем и выжидаем. И я пишу, точнее, писал, ибо пришла моя очередь заступать на наблюдательный пост в темной гостиной.
Дневник Брэма Стокера
Суббота, 21 июля
Никто из нас его не видел, хотя мы по очереди следили за двором всю ночь. ( Вопрос.Хочет ли он, Тамблти, если это не Сет, чтобы мы преследовали его?) Эта недреманная вахта убивает Кейна. Он не знает, как долго еще сможет остаться в городе. Если я сейчас назову его трусом, это добьет его окончательно. То же будет со мной, если он назовет меня сумасшедшим. Но таковы мы оба и есть, перетрусившие безумцы, обезумевшие трусы. Но кто бы не стал таким на нашем месте среди всех этих странностей?