Досье на Крошку Че

Донцова Дарья

— Ты пару минут назад сказала, что никогда не бывала в маленькой, грязной берлоге Карякина. Так?

— Ну, да!

— А откуда тогда знаешь, что квартира Димона маленькая и грязная?

Полунина затравленно огляделась.

— Какая же еще она у него может быть? Карякин алкоголик, он пропил дачу, которую купил У Тришкиных, большую родительскую квартиру в центре и съехал в спальный район.

— Постой… — насторожилась я. — Вадим владел дачей Игоря?

— Точно.

— А как он ее получил?

Сима сморщила нос.

— Лидия Константиновна после смерти Майи не захотела более ездить на фазенду. Тришкина выставила

дом на продажу, а Димон его приобрел.

— Где он деньги взял?

— Понятия не имею! Мне это неинтересно! — воскликнула Сима и, тут же понизив тон, произнесла сквозь зубы:

— Мне без разницы, из какой реки Карякин ведрами лавэ начерпал. Все равно он потом их пропил, падая ниже и ниже.

— Значит, ты не была сегодня у Димона?

— Нет!

— А это откуда?

Сима уставилась на розовую перчатку.

— Она ведь твоя, — мило улыбнулась я, — и тоже находилась около бездыханного тела.

Полунина открыла рот, потом закрыла его. Снова разинула…

— А на спинке дивана осталось несколько волос розово-зелено-синей расцветки, — довершила я свои обвинения.

И только произнесла последние слова, как в моем мозгу закопошилась некая мысль, нечто непонятное, пока не оформившееся, этакое смутное сомнение… Легкая шелковая салфетка, лежащая на моих коленях, упала на пол.

— Сима, — к столику подлетела Ася.

— Что? — повернула к ней потерянное лицо Полунина.

Администратор наклонилась к Симе и что-то зашептала.

— Ладно, — кивнула Сима. Потом она глянула на меня, уронила:

— Сейчас приду.

— Без проблем, — согласилась я.

Сима встала и двинулась вместе с Асей в глубь ресторана. Я осторожно осмотрелась. Немногочисленные посетители спокойно занимались едой, барменша, повернувшись спиной к залу, колдовала над бутылками. Моя правая рука схватила сотовый, оставленный Полуниной на столе. Так, теперь главное — аккуратно открыть аппарат и впихнуть на нужное место «ПС-двадцать». Проделав несложную операцию, я встала, положила на столик пару купюр и, не дожидаясь возвращения Симы, выскочила из ресторации.

Вам мое поведение кажется глупым? Вы ошибаетесь, дорогие мои. Сейчас Сима подойдет к столику, обнаружит пропажу «продюсера» и потеряет самообладание. А что делает женщина, если впадает в истерику? Она звонит кому-нибудь из близких людей: маме, сестре, подруге, любовнику и начинает жаловаться на жизнь. Мы так устроены — обязательно хотим поделиться плохим настроением, выслушать слова утешения, получить, в конце концов, совет. Конечно, есть люди, тщательно закапывающие свои тайны. Мне не раз попадались на жизненном пути подобные личности, которые, кажется, ни за что не разоткровенничаются. Но потом выяснялось — в минуту слабости, под влиянием чувств, испытывая дискомфорт, «железные» граждане не смогли удержать язык за зубами: одному человеку случайно намекнули на некие обстоятельства, другому сообщили какую-то информацию, третьему пожаловались, перед четвертым неожиданно, впервые в жизни, разрыдались… Если обойти, порасспросить всех их собеседников и сложить полученные сведения, то получится вполне ясная картина.

Сейчас, не найдя меня на месте, Сима должна — просто обязана! — задергаться. Полунина артистка, пусть и неудачливая, но она человек истероидного плана — иные в лицедеи не идут. Только не надо думать, что я сейчас осуждаю актеров! Истероиду свойственны порывистые реакции, он способен убить человека в момент аффекта,

но уже через минуту начнет рыдать над трупом. Истероиду трудно дается решение логических задач, он очень тяжело переживает любую стрессовую ситуацию, часто впадает в депрессию и страдает припадками меланхолии. Если истероид выбирает себе профессию летчика, хирурга или учителя, это настоящая катастрофа, потому что в напряженный момент у подобного человека сдадут нервы, и он закричит на учеников, бросит скальпель в медсестру или отпустит штурвал. Истероиды в момент катастрофы эгоистичнее всех эгоистов, но если они выживут в пожаре или не утонут во время наводнения, а потом поймут, что потеряли близких, то всю свою последующую жизнь станут мучиться совестью и рыдать по ночам. Из истероидов получаются великолепные музыканты, искусствоведы, модельеры и актеры. Сима артистка, она сейчас схватится за мобильный.

Кусая от напряжения нижнюю губу, я выбежала к своему «Пежо», открыла багажник, вытащила оттуда предусмотрительно прихваченную из дома Иркину куртку (самый простецкий пуховик темно-серого цвета), быстро переоделась, надвинула на голову капюшон и, выглянув из-за автомобиля, увидела Симу, выскочившую из ресторана.

Вид у Полуниной был полубезумный. Порыв декабрьского ветра разметал ее розово-зелено-синие пряди. Оглянувшись по сторонам, Сима затряслась, потом дрожащими руками застегнула манто, на которое явно пошли шкурки невинно убиенных бродячих кошек, вытащила из сумки мобильный и побрела по улице, пошатываясь словно пьяная. Я кинулась за предполагаемой убийцей Карякина, сжимая приемное устройство.

Ту-ту-ту… — неслось из наушника, одной из частей пресловутого «ПС-двадцать». Очевидно, человек, с которым желала поболтать Сима, не слышал звонка или не хотел отзываться.

Ту-ту-ту…

— Алло, — вдруг пропел молодой, сильный голос.

Такой тембр должен принадлежать красивой брюнетке с карими глазами и сочным ртом. Блондинки разговаривают иначе — мягче, нежнее, кокетливее.

— Алло, это кто? — поинтересовалась брюнетка.

— Я. Сима Полунина.

— А! Привет. Ну, как дела?

— Ты.., ты… — начала заикаться Сима. Но тут же чуть не выкрикнула:

— Это могла быть только ты!

— Ясное дело, это я, — засмеялась брюнетка. — Ты же мне звонишь.

— Тебе, сволочь!

— Сима, — сурово отозвалась собеседница, — если ты пьяная, лучше ложись спать.

— Знаешь великолепно, что я не пью! — заорала Полунина.

Актриса шла метрах в двадцати от меня, диковатой расцветки волосы волной падали на ее спину. Я невольно зацепилась взглядом за локоны и снова ощутила некий дискомфорт. Но раздумывать над собственными ощущениями было некогда, в ушах звенел голос Симы.

— Карякин умер!

— Ой, вот неприятность! Хотя ничего странного. Если так пить, то до пенсии точно не доживешь.

— Он выпил!

— Неудивительно. Сотни алкоголиков гибнут от дряни. Нахлебаются стеклоочистителя, — весело щебетала собеседница Симы, — или одеколона, и поминай как звали.

— Это ты!

— Я? Извини, не понимаю тебя.

— Возле дивана лежала моя записная книжка.

— Симочка, — ласково пропела в трубку женщина, — будь добра, объясни нормально, что ты хочешь сказать. Я пока ничего не понимаю. Вадим скончался, его, конечно, жаль. Нам, наверное, учитывая отсутствие у Карякина родственников, придется заняться похоронами. Но при чем тут твоя записная книжка?