Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят
Шрифт:
Вторым мужем Великановой стал режиссер-оператор документального кино, с которым она познакомилась в 70-е годы. Их брак продлился более двадцати лет и оборвался в середине 90-х со смертью мужа.
Однако вернемся к творчеству Великановой.
Наверное, исполняя песни типа «Ландышей», «Тишины», «До завтра», «Ой ты, рожь», «Осенние листья», «Маленькая Мари», Великанова еще долгое время могла бы оставаться на гребне успеха. Но она была совсем из другого теста. Она одной из первых на отечественной эстраде стала исполнять песни Булата Окуджавы, спела поэму Андрея Вознесенского «Лонжюмо». Последнее произведение ей пришлось пробивать через худсовет чуть
В то время как многие ее коллеги по эстрадному цеху вовсю делали «бабки» и обставляли свои дома дорогой мебелью, Великанова продолжала жить скромно. Однажды произошел такой случай. Она получила квартиру в доме № 11/13 по Большому Афанасьевскому переулку и решила поставить ее на сигнализацию. Позвонила своему знакомому, генералу МВД, который вызвался ей помочь в этом деле. Но когда он приехал к Великановой и осмотрел ее жилище, он искренне удивился: «Тебе же не нужна сигнализация. У тебя нечего брать!»
Из-за своей чрезмерной скромности Великанова постепенно оказалась вытесненной из первого ряда певиц чуть ли не в последний. Она никогда не умела приспосабливаться к ситуации, заводить нужные знакомства. К примеру, в начале 60-х секретарь Союза композиторов СССР Тихон Хренников на одном из правительственных приемов подвел ее к Леониду Брежневу (который тогда занимал пост председателя Верховного Совета), представил. Брежнев стал с ней кокетничать. Будь на месте Великановой другая, более покладистая женщина, она бы наверняка не упустила своего шанса — включилась бы в эту игру, а потом извлекла бы из нее хотя бы малую, но выгоду. Великанова же повела себя с Брежневым достаточно холодно. Еще подумала про себя: «Что за тракторист такой?»
Так же вела себя Великанова и в окружении чиновников от культуры. К примеру, идет какой-нибудь конкурс. После его окончания все участники и жюри собираются на вечеринку, где пьют со страшной силой. И только Великанова сидит скучная, замкнутая. В итоге почти все из участвовавших в попойке певиц получили, что хотели: кто очередное повышение концертной ставки, кто квартиру, кто зарубежное турне. И только Великанова осталась при своем интересе — ее и пальцем никто не тронул, но и не облагодетельствовал.
По этой причине певица долгое время была невыездной. Чиновники, от которых зависело, поедет она за границу или нет, говорили ей открытым текстом: «Отдашься — поедешь». Великанова не соглашалась. Хотя позднее и жалела об этом. Говорила: «Я не осуждаю никого. Ведь тот, с кем я в это время кручу романчик, ничтожество в сравнении с тем, влиятельным… Мне надо бы стыдиться моей связи. И я еще застыжусь… Но это моя прихоть, мой порыв. Я даже завидую актрисе, которая способна переступить через себя. Добродетель приходит, когда ты никому не нужна, а раньше жизнь предлагала соблазн за соблазном…
В эстрадном мире дружбы не было. Как сейчас, так и тогда парило соперничество. Но я всегда была в стороне. Мне было с ними неинтересно. А им — со мной. Я, например, человек непьющий.
И все же за границу Великанова попала — в первый раз это случилось в 60-е по линии ЦДСА (военные ее очень любили). Затем эти поездки стали чуть ли не регулярными. Позднее певица расскажет: «Мы с дочкой объездили все моря. Жили в самых комфортабельных отелях. К подъезду гостиницы заказывали машину, которая стояла с утра и до вечера, — вдруг мы с Леночкой захотим куда-то поехать. С утра мы отправлялись на рынок и покупали корзину фруктов, не отказывали себе в шикарном обеде…»
Примерно в середине 70-х Великанова внезапно впала в немилость. Ее перестали приглашать на телевидение, стирали пленки с ее записями на радио. Тогдашний директор Театра эстрады Борис Брунов официально заявил, что ноги певицы великановой не будет в его театре, пока он жив! Но даже после ггого Великанова не бросила сцену. Она ездила по городам, лавала сольные концерты, создавала литературно-музыкальные композиции, моноспектакли. Но всегда включала в репертyap и песни, которые сделали ее популярной: «Ландыши», Тишину», «Поезда», «У той горы». Из новых песен в ее репертуаре звучали: «Белый снег», «А мальчики становятся солдатами», «Под солнцем пляшет девочка». А в самом начале 80-х с певицей случилась беда.
Рассказывает Г. Великанова: «Это случилось перед концертами в Риге. Просыпаюсь утром — и даже говорить не могу. Ко мне привели прекрасного врача, полковника медицинской служил, который меня успокоил: мол, вечером я смогу петь на конверте. Он мне сделал какие-то вливания, и я действительно пела. Наутро ситуация повторилась — я снова онемела…
Он лечил меня четыре дня. А когда уже в Москве я пришла своему врачу-фониатру, потому что голос так и не вернулся, ю г сказал: «Да вам же делали блокаду наркотиками!» И объяснил, что на самом деле мне вливали: «Благодарите Бога, что вы не стали наркоманкой». Потому что это очень страшная ещь — 4 дня подряд держать человека на наркотиках. После этого я девять месяцев вообще не могла ни петь, ни говорить. И когда мне начали потихонечку восстанавливать голос, он у меня стал уже низким. Теперь я пою в других тональностях. Хотя мастерство актерское, которому меня научили педагоги — Андровская, Петкер, Кторов, — осталось.
С врачом из Риги произошла потом страшная история. Он оказался психически больным человеком и покончил жизнь самоубийством. Пошел в лес со своей семьей и из ружья расстрелял жену и дочек — 8 и 16 лет. А потом выстрелил себе в рот. Старшая дочка доползла до дороги, видно, он уже слегка опомнился и промахнулся, попал ей в плечо. Она до сих пор жива…»
В 80-е годы Великанова стала выступать значительно реже — и возраст сказывался, и появились новые обязанности. В течение девяти лет они вместе с Иосифом Кобзоном вели класс в «Гнесинке». Но платили им за это сущие копейки, и Великанова в конце концов ушла.
В 1992 году Г. Великановой было присвоено звание народной артистки России (произошло это после сорока лет выступлений на эстраде!). Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Вдобавок к званию она получила и денежную прибавку: президентскую пенсию из десяти минимальных окладов. О присвоении ей звания Великанова узнала от руководителя Москонцерта Булгакова, с которым у нее в отличие от его предшественников были хорошие отношения. Она приехала в Москонцерт, а там по этому случаю уже накрыли столы, выставили шампанское. Для нее это сообщение было настоящим сюрпризом.