Досье Сарагоса

де Вильмаре Пьер

С 19 сентября благодаря указаниям Мюллера Мартин Борман сделал все, чтобы отыскать и по возможности выкупить рисунки Гитлера, изображающие Гели, и предупредить тех, кого это касалось, что об этом опасно говорить. Мюллер по-лучил письмо, недописанное Гели. Он уничтожил его так же, как нежные запис-ки, которые писал ей один молодой еврей, и которые свидетельствовали об их намерении снова начать жизнь вместе, в ссылке. Что касается этого момента и некоторых других, то тут были свидетели. Например, Эмми Гофман, дочка штат-ного фотографа Гитлера Генриха Гофмана. Ее отец знал некоего баварского священника, Бернарда Штемпфле, которому Гели доверила корреспонденцию, касающуюся садомазохистских привычек ее дяди. Этот священник был убит спустя несколько недель после ночи 18 сентября.

Отто

Штрассер, бывший соратник Гитлера, изгнанный из партии, заявлял об убийстве Бернарда Штемпфле и признаниях Гели Эмми Гофман. Но сторонники Гитлера обвинили его в том, что он все это выдумал из мести.

Однако один человек, Герхард Россбах, бывший агент нацистской разведки во Франции и в Турции, умерший в возрасте 74 лет в 1967 году, опроверг не толь-ко тезис о самоубийстве Гели, но также подтвердил махинации в ходе рассле-дования. У него не было никаких причин что-то выдумывать, когда в 1947 году он доверился канадскому журналисту Уильяму Стивенсону.

По словам Россбаха, на теле Гели было множество ушибов, ее нос был сломан. Он был в курсе истории с незаконченным письмом. Но кто ей помешал? Он был убежден, что убийцей был подручный Мюллера или Бормана. И куда впослед-ствии подевался тот молодой еврей, друг Гели, после того, как она несколькими днями раньше наивно рассказала Бригитте Гитлер (супруге Алоиса, сводного брата Адольфа Гитлера), что она хотела порвать с Гитлером и уехать с этим своим другом?

Россбах знал обо всех этих деталях. У него была прекрасная память, и после 1945 года к нему часто обращались многие специалисты из американских и ан-глийских разведывательных служб. Считавшийся «важным господином» в этой области, он никогда не был выдумщиком.

Одна книга, вышедшая в 1997 году (Рональд Хэймен, «Гитлер и Гели», Лондон, 1997), подробно разбирает эту сентябрьскую драму 1931 года. Эта книга опро-вергает тезис, согласно которому Гитлер якобы убил свою любовницу в присту-пе бешенства, но и она не раскрывает загадку.

Со своей стороны, я в 1947 году встретил в Мюнхене бывшего шофера город-ской полиции. Я хотел поговорить с ним о Мартине Бормане, и, между прочим, в разговоре он раскрыл мне, что в 1931 году, спустя десять или двенадцать дней после 18 сентября, он привез Мюллера к Борману, и услышал, что «главный казначей партии хотел выделить деньги, чтобы окончательно уладить эту исто-рию».

23 сентября Генрих Мюллер присутствовал на похоронах Гели. «Дело» превра-тилось в газетную рубрику «происшествия». Подъем нацизма, очевидно, перевешивал такие побочные обстоятельства. Однако это «самоубийство» стало, несомненно, трамплином для карьеры Генриха Мюллера.

2.3. В тени Райнхарда Гейдриха

Как раз между осенью 1931 и январем 1933 года нацистская партия, в которой за спиной Гитлера доминируют Генрих Гиммлер и будущий рейхсмаршал Герман Геринг, а также братья Грегор и Отто Штрассер, организовывает свои структу-ры, чтобы, как только наступит момент, установить и укрепить свою власть. Там налицо и финансовые поручительства, среди прочего, со стороны промышлен-ников и банкиров, которые находят в США благоприятные отклики в транснаци-ональных корпорациях той эпохи. Генри Форд — не последний из тех, кто «пла-тит». На процессе после неудавшегося нацистского путча 1923 года Эрхард Ау-эр, вице-президент баварского земельного парламента, уже предупреждал: «Мы уже давно знали, что Гитлера частично финансировал Генри Форд, посредником служил Дитрих Эккарт…»

Форд в то же самое время должен был предоставить СССР свой первый и самый большой в тридцатые годы завод. На нем были выпущены советские грузовики, которым предстояло захватить Польшу в 1939 году. Форд с 1928 года распола-гал существенной долей акций в химическом концерне «И.Г. Фарбен» (I.G. Farben). Со своим сыном Эдселем и тремя директорами «И.Г. Фарбен», среди которых и Макс Варбург, этот магнат из Детройта предоставил 30 % фондов, с помощью которых финансировались выборы Гитлера в марте 1933 года…

Но нужно было смотреть глубже, чем только на поверхность

событий, чтобы определить место Генриха Мюллера прямо за Гитлером и его ближайшими по-мощниками, из которых одни «исчезают», а другие утверждаются до законного получения власти.

До начала 1932 года Генрих Гиммлер был одним из этих ближайших помощни-ков и одновременно секретарем Грегора Штрассера, в то время настоящего вто-рого человека в НСДАП. Родившийся в 1892 году, Грегор был смелым бойцом во время войны 1914–1918 годов. Он со своим братом Отто (на пять лет младше) вступил в НСДАП в 1925 году, до этого он сражался в военизированных отря-дах, т. н. добровольческих корпусах фон Эппа, которые возникли тогда для борьбы с попытками коммунистов захватить власть. Грегор был также связан со старым и уважаемым генералом Людендорфом, который демонстрировал рав-ную враждебность по отношению к католикам и евреям. Штрассеры, социали-сты и националисты, следовательно, антикоммунисты, были, тем не менее, сто-ронниками постоянного германо-советского союза.

Большая часть бывшего немецкого генерального штаба и группировка промышленников разделяли это континентальное видение. Тем более что уцелевшие офицеры, начиная с 1920 года, направили в СССР более 7000 военных специа-листов, и как и другие видели, как восстанавливалось их положение благодаря появлению в Советском Союзе заводов, достойных этого имени.

Тем не менее, уже в 1931 году Грегор Штрассер быстро приближался к разрыву с Гитлером, который, напомним, получил немецкое гражданство только в конце того же года. Грегор Штрассер упрекал Гитлера и часть его окружения в том, что они вдохновлялись методами западного капитализма и укрепляли союзы с «американскими плутократами», вследствие финансовой помощи, которую предоставляли ему промышленники и банкиры или крупные шишки экономики, вроде доктора Ялмара Шахта. По мнению Штрассера, нужно было бы наоборот присматриваться к методам советского правительства, следовательно, придя к власти, следовало бы национализировать ключевые сектора экономики. Госу-дарственный социализм должен был все объединить и всем управлять, как эко-номикой, так и армией, полицией, и т. д. Чаша терпения была переполнена, ко-гда 2 декабря 1932 года последний канцлер Веймарской республики генерал Курт фон Шлейхер, предложил Грегору Штрассеру стать одновременно его ви-це-канцлером и премьер-министром Пруссии. Тогда Гитлер приходит в такой гнев, который запомнит история, ибо у него войдет в привычку реагировать так в моменты, когда его сильно разозлят. Он запрещает Штрассеру принимать это предложение. Грегор повинуется, но тут же покидает руководство партии, и даже заявляет, что больше не будет заниматься никакой политической деятель-ностью.

Его брат Отто видит опасность. Грегор живет в Германии. Отто уезжает в Прагу, избегает покушения и эмигрирует в Канаду. Он возвратится оттуда только во-семнадцатью годами позже, в 1950 году, к тому же под странной защитой неко-торых западных служб и кучки политиков боннского правительства… Двадца-тью годами раньше у него были все основания для тревоги: 30 июня 1934 года его брат Грегор был убит отрядом Гестапо, одновременно с Эрнстом Рёмом, ру-ководителем штурмовых отрядов (СА). Это и была та самая знаменитая «Ночь длинных ножей», причиной которой послужили обвинения со стороны безого-ворочных сторонников Гитлера, мол, СА, Рём, Штрассер состояли в заговоре с целью свержения новой власти.

Один человек убедил Гиммлера вовремя «порвать» со Штрассерами: его бли-жайший сотрудник Райнхард Гейдрих, руководитель Sicherheitsdienst (Службы безопасности, СД, то есть органа разведки и безопасности нацистской партии).

Хотя Гиммлер и был близким соратником братьев Штрассер, ему впоследствии удалось выпутаться из этой аферы благодаря Гейдриху. Майор СС с 25 декабря 1931 года, поднявшийся до полковника СС и руководителя СД в июле 1932 го-да, Гейдрих — воплощение интриг и карьеризма, равного карьеризму Генриха Мюллера. Вместе они собираются рука об руку работать в марте 1933 во время одного исторического эпизода, который уже в основном забыт или игнорируется в большей части трудов, посвященных истории Рейха.