Дословный перевод
Шрифт:
— Ален. Естественно, я на твоей стороне, но… И его тоже понимаю. Ты когда-нибудь думала, почему я вышла замуж за твоего отца?
— Не раз и не два.
— Я люблю его. И тридцать лет назад любила, и сейчас. Да, не так, как тогда, по-другому, но все равно. Он и в молодости был таким же — властным почти до диктатуры, упрямым.
— Нетерпимым.
— Да. Как и ты. Любить таких, как вы с папой, сложно. Вы очень ответственные, стараетесь все взять на себя, только иногда нужно дать себе расслабиться. Не пытайся тащить все одна, дай ему возможность быть ведущим. Просто, если будет нужно — немного корректируй
— Поверить не могу, что ты учишь меня, как правильно вести себя с мужчинами, — Лёнка даже рассмеялась.
— Этому ты и сама научилась. Я советую, как не обидеть любимого мужчину. А это большая разница.
— Почему ты раньше мне этого не говорила?
— А ты бы поняла? — Ирина Леонидовна тихо рассмеялась, заметив выражение досадливого согласия на Аленкином лице. — Вот именно. Я очень старалась не давить на вас, этого и со стороны папы хватало.
— Ага, только мы же самые умные, на чужих ошибках не учимся, только исправно делаем свои…
Девушка сразу поняла, о чем идет речь. Когда она была подростком, шли девяностые. Середина и конец десятилетия. Это сейчас она знает, что тогда происходило, и смутно представляет, чего стоило отцу не потерять бизнес, а развиваться и идти вперед. Не скатиться в откровенный криминал, удержаться на плаву. Они тогда могли его не видеть целыми днями, о каком уж суровом воспитании могла идти речь. А мама… Такое впечатление, что она винила себя за то, что не смогла им быть одновременно обоими родителями. Вот детки этим и пользовались. Когда же папа попытался приструнить, оказалось, что поздно уже — порка не поможет, а поганые характеры уже сформировались. Единственным из них нормальным ребенком был Илья. Спокойный, нелюдимый мальчик с явным художественным талантом. Интересно, отец полностью задавил в нем эту жилку, или хоть что-то осталось?
— Мам, а Илюша сейчас чем занимается? — стыдно признать, но она ничего не знала о жизни брата… Да, мама что-то упоминала в телефонных разговорах, но Алена всегда пыталась от этого абстрагироваться, чтобы не чувствовать себя совсем одинокой.
— Он полгода назад переехал жить в Уссурийск, работает дизайнером в рекламном агентстве. Говорит, что очень нравится.
— Это хорошо. А как к этому отнесся папа?
Ирина Леонидовна только махнула рукой.
— А от вас с ним реакции все равно не дождешься. Кивнете с каменными лицами и все. Он не обрадовался, но и не противился. Главное, что Илюше там хорошо, да и недалеко, мы часто видимся. — На это девушка не ответила, понимая, что мама, может, и не хотела подчеркивать, насколько далеко уехала Алена, но все равно не сказать это не могла. — Я же знаю, что ты вернешься туда. Хотя бы за Женей.
— Спасибо, что понимаешь это.
— А кто же ещё поймет, как не мать? — женщина чуть задержала дыхание и зажмурилась, сдерживая уже появляющиеся слезы. — Сиди, я открою, — Ирина Леонидовна встрепенулась от стука в дверь. — Это Коля.
Глядя, как мама целует вошедшего отца, Алена поймала себя на мысли, что, думая, почему родители до сих пор вместе, несмотря на такую разницу характеров и темпераментов, упускала, что дело не в детях или чем-то другом. Просто они были… на своих местах, что ли. Другая женщина не смогла бы жить рядом с Николаем Петровичем, а другой мужчина окончательно подавил бы Ирину,
Пока Алена отстраненно смотрела на родителей, те о чем-то вполголоса говорили, причем, тема беседы отцу точно не нравилась. Он пару раз что-то резковато ответил, не переставая упрямо качать головой. Наконец, похоже, мама его уломала, потому что она, легко улыбнувшись, поцеловала мужа и снова вышла на балкон.
— Ален, пообещай, что скоро приедешь к нам хотя бы на пару недель.
— Конечно. А почему ты говоришь об этом сейчас?
— Я все-таки пойду на массаж, а вы пока поговорите с папой, — Ирина Леонидовна неожиданно сильно обняла дочь. — Я тебя люблю, солнышко наше.
— И я тебя, только мне уже страшно — что вы задумали? — покосившись на хмурого отца, не сводящего с них взгляда, девушка нежно поцеловала мать в лоб и, так, в обнимку, они покинули балкон.
— Ничего особенного. Папа тебе все расскажет. А мне пора, — подхватив какой-то сверток, лежащий в изножье кровати, Ирина Леонидовна улыбнулась немного дрожащими губами и вышла за дверь.
— Пап?
Николай Петрович прошелся по комнате, тронув листья какого-то огромного экзотического лопуха, кадка с которым приткнулась в углу за туалетным столиком, и только после этого посмотрел на дочь.
— Ты точно хочешь уехать с ним?
"Начинается…"
Вслух она этого не сказала, даже выражение не поменяла, но появившееся глухое недовольство заставило сжать пальцы в кулачки.
— Я понимаю, что ты не одобряешь ни то, как я живу, ни с кем. Но это мой выбор. Пожалуйста, давай не будем снова ругаться из-за этого.
— А разве я сказал, что не одобряю?
— Иногда говорить не нужно, и так все понятно, — Алена встала напротив него, одернув себя, когда руки, словно сами по себе, попытались скреститься под грудью.
— Просто скажи. Ты хочешь ехать с ним или нет?
— Да.
— Документы с собой? Тогда вставай, и идем, — он повернулся и пошел к выходу.
— Подожди секунду. Ты хочешь…
— Не хочу. Знала бы ты, насколько не хочу. Но в аэропорт отвезу. Вещи потом пришлем, не волнуйся. — Вот как раз это её волновало меньше всего, барахла у неё и дома хватит. Но такое заявление от отца… — Для меня будет намного лучше, если ты останешься, но если хочешь уехать, мешать не стану.
Сказать, что Алена была удивлена, было бы слишком мягко, поэтому она ответила первое, что пришло в голову:
— Рейс отправляется через пятьдесят минут. Я не то, что не успею на регистрацию, мы физически не сможем попасть в Артем до вылета. Уеду завтра. Но за предложение — спасибо.
— Тоже мне, нашла проблему, — Николай Петрович вынул мобильник и, быстро найдя нужный контакт, все с тем же недовольным выражением лица перевел взгляд на вид за окном. — Миш, привет, это Герман. Да, я тоже рад. А звоню по делу — минут через сорок пять по расписанию должен быть вылет в N***. Задержи на часик-полтора. Ну, скажи, что решили перепроверить самолет перед отправлением. Кстати, лучше его, в самом деле, ещё раз посмотреть, этим рейсом полетит моя дочь. Нет, Алена. Да знаю, что обнаглел, сделаешь? Хорошо, буду должен, — мужчина убрал телефон в карман и повернулся к Лёнке. — Едем?