Доспех духа. Ноналогия
Шрифт:
— Тася, у нас завтра что? А скоро турнир. Мне тоже надо заниматься. И ты обещала меня побить, помнишь?
— Помню, — быстро закивала она. — Ну, покажи Косте, и я тебя так отметелю, сразу в три раза станешь сильнее, если выживешь.
В общем, потратил я еще час, чтобы показать простой и бесполезный прием, придуманный на коленке. Бесполезный для любого, кроме таких, как Константин. Лицо у него немного просветлело, когда он понял принцип. Поблагодарив, он поспешил уйти, так как я едва не рычал на них. Зато Таисия пообещала к вечеру зарезервировать полигон и помочь
Оставшись один, я закрыл глаза, сосредоточившись на том объеме силы, который накопил. Нужно оценить масштаб и расход, чтобы не оказаться перед турниром выжитым лимоном. Меня тогда самый задохлый клановый мастер с пары ударов вынесет.
— Кхм, кхм, — послышался рядом кашель.
Я открыл один глаз, глядя на Ольгу. Никитина успела переодеться в кимоно, скорее всего, шла с тренировки, или на оную. Стянула волосы сзади в два хвостика, смотрящие вниз.
— Что случилось? — с толикой обреченности спросил я.
— Баллы, — она протянула мне потертую ручку и продолговатую синюю корочку. Внутри была таблица на десяток одинаковых листов.
«Примечание / Балл».
«Дежурство на территории / 2».
«Массовые мероприятия / 1».
«Помощь клубам / 1».
«Отчет для начальства/ 3».
«Еженедельная успеваемость / 1».
И в таком духе перечислялось, что полезного она сделала для Института. Причем успеваемость оценивалась меньше всего. А вот помощь преподавателям награждалась чаще всего тремя баллами. Возле каждой оценки подпись. Иногда две-три подряд одинаковые, но чаще разные. Последние три строчки заставили меня улыбнуться.
«Неверная оценка ситуации в бою / — 5».
«Повернулась спиной к противнику / — 5».
«За красивые глаза / 10».
Едва сдерживая смех, расписался напротив каждой оценки и заполнил следующую.
«Честность и отвага / 50».
Еще одна подпись, и я возвращаю ей корочку.
— Все, не мешай мне заниматься.
— Что?! Зачем ты это сделал! — возмутилась она, глядя на записи, как будто я там гадость какую написал. — Убери, мне такого не надо!
— Будешь возмущаться, добавлю еще сто баллов, за наглость.
— Ты!.. Ненавижу тебя! Ненавижу! — сердито посмотрела она на меня, надув губки. Убрав книжечку за отворот кимоно резко развернулась и пошла к выходу из зала, едва не кипя от гнева.
— Никитина, — позвал я.
— Что? — обернулась она, злобно глянув.
— Ты, когда сердишься — очень милая.
— Ненавижу! — повторила она, но уже не так сердито. Вышла, тихо прикрыла за собой дверь и судя по звуку, побежала по коридору.
— Может стоило ей тысячу баллов добавить, чтобы не приставали больше? — задумчиво протянул я, снова закрывая глаза.
Обед я благополучно пропустил. Немного увлекся и очнулся только часа в четыре. Нога немного затекла и колола иголочками. Дело осталось за малым, найти Таисию и закончить подошедший к концу этап тренировки. Выйдя из зала, направился вдоль по коридору. Даже вечером здесь шумно. Слышны выкрики, звуки ударов и падений. Заглянул в один из залов. Полное помещение парней и девушек. С громкими хлопками они
— Брр, — тихо пробормотал я и направился дальше.
Еще один зал, предназначенный для борьбы. Какое-то соревнование. Преподаватель в роли судьи. Синяя и красная полоски на запястьях. Двое парней, сцепившись руками, пытаются провести бросок. Даже смотреть не стал. Если бы девчонки боролись, может и постоял у двери. А вот и голоса девушек.
— Козел, как есть козел! — говорила одна. Дружный смех.
Осторожно подкравшись, заглянул. Небольшой зал. С первого взгляда и не скажешь, что здесь изучают. Две боксерские груши, нет ринга, несколько макивар, сваленных в угол. Четыре девушки со швабрами и ведрами. Только вместо уборки чешут языками.
— Потому что плакала она, вот и козел, — сказала первая. — И не защищаю ее.
Я уже хотел уйти, но остановился. Неужто опять во что-то вляпался. Хотя, догадываюсь во что именно.
— Девчонки, привет, — выдал я себя, заглядывая в зал. — А где здесь зал для Дзюдо?
— Там, — долговязая махнула рукой в сторону, откуда я пришел. — Рядом.
— Спасибо. Да, я нечаянно подслушал. Кого вы так ласково вспоминаете? Кто-то девушек обижает?
— Ее попробуй обидеть, — хохотнула еще одна, опираясь на швабру.
— Ее?
— Белобрысую бестию из дисциплинарного знаешь?
— Слышал, — кивнул я, костеря себя за импульсивность. Поддался настроению и обидел девушку. Нехорошо. Надо пойти и извиниться. А то, что про меня за спиной говорят — плевать.
— Старший препод Щуров ей выволочку устроил, — сказала та, что обнималась со шваброй. — В зачетке лишние баллы повычеркивал и минус пять влепил. За повышенное самомнение. Сказал, что: «Тесные отношения между студентами и преподавателями не повод», — процитировала она и неприятно рассмеялась.
— Нехорошо, — сказал я. — За такое надо бить. Как вы сказали? Щуров? Где его найти?
— Зря переживаешь, — сказала долговязая. — У нее мастер есть, он заступится.
— Он обычно на третьем этаже второго корпуса, — сказала та, чей голос я слышал первым.
— Спасибо, — махнув им рукой, направился к выходу.
Второй корпус института называли лекционным, так как практических занятий там не проводили. Обычные классы и преподаватели, многие из которых к силе не имели отношения. Самая низкооплачиваемая работа. Пришел, рассказал лекцию и гуляй. Для студентов посещение свободное, ни зачетов, ни экзаменов. Поэтому я сначала не понял, кто из преподавателей был настолько наглым, чтобы обижать девушку, за которой присматривает мастер. Никитины, одна из младших ветвей какого-то очень знатного рода. Что-то вертелось на языке, но вспомнить не мог. Вроде даже читал недавно в справочнике.