Доспех духа. Ноналогия

Фалько

— Мне тогда было двадцать пять, — Тася улыбнулась. — Для незамужней девушки очень много. Единственное, кто мог сделать тебе предложение, это какой-нибудь мастер, минимум в два раза тебя старше.

— И что, такие подходили?

— Было два предложения, но папа их не рассматривал. Он ждал принца, молодого, сильного, который приедет и заберет принцессу, даже будучи с ней незнаком.

— То есть, меня? — рассмеялся я.

— Точно, — поддержала она. — А если серьезно, то Орловы в тот год были крайне недовольны его рвением. У них на меня были свои виды,

которые так и не реализовались. Если бы я не стала так рано мастером, то Орловы и… Даже вспоминать не хочу. Но именно из-за них я тренировалась каждый день до изнеможения. Думала, что стану свободной, шагнув на ступень мастера.

В дверь купе постучали. Я сидел ближе, поэтому открыл, увидев девушку лет двадцати пяти. Теплое зимнее платье, платок на плечах, волосы собраны в тугую прическу.

— Добрый день, простите, что побеспокоила, — сказала девушка. — Николай Иванович приглашает Кузьму Федоровича для разговора.

Мы с Тасей переглянулись.

— Не забудь, что тебе еще переодеться нужно будет, — напомнила она. — Я костюм подготовлю.

Я понятливо кивнул и вышел в коридор. Идти через вагон, предназначенный для фрейлин, было как-то неловко, словно я в женское общежитие прокрался. Зато в следующем я столкнулся с императрицей и великими княгинями, отдыхающими в гостиной на мягких диванах. На журнальном столике перед ними лежало несколько книг и тетрадей.

— Здравствуйте, — не очень уверенно поздоровался я.

— Добрый день, — ответила императрица, едва заметно кивнув.

Хорошо, что мы быстро прошли мимо. Не знаю почему, но рядом с ней я испытываю неловкость. Может, из-за взглядов принцесс. Разница в возрасте у них, кстати, почти десять лет. Марии сейчас было тринадцать, почти четырнадцать, а Елизавете должно исполниться двадцать два года. В отличие от младшей, старшая сестра не обладала большой красотой, но что-то притягательное в ее образе присутствовало, может быть взгляд. Глаза у нее светло-голубые и очень яркие. Волосы темно-русые, длинные, собранные обычный хвост. Это придает вид образованной и воспитанной девушки.

Николай отдыхал в рабочем кабинете отца, сидя рядом со столом так, чтобы смотреть в окно. Увидев меня, он обрадовался, поспешил встать, чтобы пожать руку.

— Проходи, проходи, — поторопил он, жестом прогоняя девушку, чтобы не мешала. — Как путешествие, как поезд?

— Все хорошо, поезд — шикарный.

— Традиция, — он улыбнулся. — В тысяча девятьсот пятом году император Алексей заказывал вагоны в Германии. Обошлись они очень дорого, что по тем временам, что по нашим. А потом уже на наших заводах вагоны делать начали. Вон, видишь пластинка?

Рядом с окном виднелась медная пластинка с годом 1930 и знаком завода.

— Такие старые вагоны?

— Нет, — он покачал головой. — Отец приказал все памятные знаки сохранить. Ему это нравилось. Мы на этом поезде много путешествовали. К морю и в сибирские леса. Только я не думал, что в этих вагонах так скучно одном ехать.

— С сестрами можно поговорить.

— Они дразнятся, — вздохнул он.

— Ну, —

я рассмеялся, проходя к стулу, — терпи, что могу сказать.

— Слушай, Кузьма, а хочешь род свой основать?

— В смысле, — остановился я.

— Род Матчиных. По-моему, звучит. Как думаешь?

— Звучит, согласился я. Только тебе это бояре не позволят сделать.

— А я тебе сестру старшую в жены отдам, — сказал он задумчиво. Причем так, словно всерьез об этом думал.

Я сел мимо кресла, рухнув на пол и вызвав у Николая приступ смеха. Он поспешил мне на помощь, протягивая руку, при этом смеясь, не в силах остановиться.

— Не обижайся, это была шутка, — сказал он. — Согласен, глупая, но очень смешная.

— Знаешь, нехорошо так над людьми шутить, — я отряхнулся, сел в кресло, чтобы второй раз не упасть. С него станется еще что-нибудь в этом роде выкинуть.

— Да ладно, у тебя есть чувство юмора и это хорошо. Его наличие отличает умных людей от глупых. Добрых от злых.

— Ага, красивых от некрасивых.

— Вот! — он улыбнулся, усаживаясь напротив. — А если серьезно, то, к тому моменту, когда я смогу против воли бояр пойти, ты уже станешь великим мастером. Или, наоборот, ты станешь великим мастером, и я смогу бояр строить. Как думаешь, кто успеет первым?

— Сложно сказать. В ближайшие два-три года я уж точно на следующую ступень не поднимусь.

— Слышали бы тебя сейчас другие мастера, скрипели бы зубами от зависти. Они-то думают, что хорошо бы годам к сорока пяти приблизиться к этой силе.

— Да пусть хоть до корней зубы сотрут, мне не жалко. К сорока годам — это долго. Я планирую прорыв сделать до двадцати семи, чтобы в самом расцвете сил.

— Я тоже думаю, что ближайшие лет пять буду только слушать, кивать и бумажки подписывать не читая. Давай пари? — оживился он. — Кто из нас быстрее своего добьется. На желание.

Николай даже руку протянул.

— Что-нибудь необременительное, — продолжил он. — Например, проигравший должен будет скушать килограмм мороженого. Или в нашем пруду карпа голыми руками поймать.

— Не знаю, смогу ли уговорить императора огромной империи прыгать по пояс в воде, в попытках поймать рыбу.

— А что? — он задумался, затем улыбнулся. — Будет весело.

— Ну хорошо, — я пожал протянутую руку. — Побеждает тот, кто быстрее задуманное исполнит. А если это произойдет одновременно?

— Тогда мы заставим наших недоброжелателей прыгать в пруду, в попытках поймать рыбу, — вполне серьезно ответил наследник. И мне почему-то показалось, что он вполне сможет подобное организовать. И хорошо, если у его недоброжелателей в этот момент гиря чугунная к ноге не будет привязана.

Глава 13

В Санкт-Петербург мы прибывали в районе четырех часов дня. Я успел переодеться в черный строгий костюм в самый последний момент, когда проводник второй раз предупредил о скором прибытии. Посмотрев на себя в зеркало, встроенное в двери купе, даже не узнал.