Доспех духа. Ноналогия
Шрифт:
— Одного мастера я вынесу с ходу, пока они дождем любуются. Как только второго из машины вытащу, бегите следом.
Со стороны центра района прозвучал громкий взрыв, затем с неба сорвалось с десяток молний, бьющих в землю. Группа, охраняющая выезд из квартала, поспешила к правому забору, чтобы лучше рассмотреть последствия взрыва. В этот момент Никита сместился, используя технику теневого шага. Он ее терпеть не мог, по той причине, что каждый раз как будто проваливался в бездну, не в силах контролировать падение. Неосторожные адепты, бездумно использовавшие технику, ломали ноги и разбивали головы, на полной скорости врезаясь даже в незначительное препятствие. Никита предпочел бы просто добежать до поворота, но дорога в этом месте
Когда смещаешься во время дождя, кажется, что проходишь сквозь водопад и окунаешься в ледяной бассейн. Никита все рассчитал правильно, выйдя рядом с невысоким и откровенно толстым мастером. Тот даже удивиться не успел, когда бывший адепт культа черепов подскочил к нему, нанося серию ударов в грудь и еще два в голову. Последний удар, прошедший сквозь доспех духа, отбросил толстяка на капот ближайшей машины, как раз туда, где сидел второй. Не обращая внимания на очередь из компактного пистолета-пулемета, Никита бросился к машине, выбивая боковое стекло. Запустить руку в салон он не успел, так как машина буквально взорвалась изнутри. Сидевший там мастер использовал какую-то огненную технику, разом выбившую окна и за долю секунды, превратив машину в яркий факел.
Никита никогда не сталкивался с мастерами, владеющими техникой огненного тела. Учитель объяснял, как действовать в такие моменты, но в реальности все оказалось несколько сложнее. Пока огненный выбирался из машины, он успел раскидать людей из прикрытия, не способных сравниться с ним в скорости. Лишь последний не растерялся, сменив магазин в автомате, но не успел ничего сделать, так как его накрыл поток горячего огня.
Не выходя из режима, Никита побежал к огненному силуэту, неповоротливому и какому-то несуразному. Доспех духа прекрасно защищал его от высокой температуры, но пришлось задерживать дыхание и легкие сразу начали гореть. Находясь в огненной технике, любая попытка вдохнуть обернется тем, что ты хапнешь раскаленный воздух и обожжешь все внутри. Чтобы добраться до противника и достать его ударом ноги в прыжке, хватило нескольких секунд. Подкрепленный особой техникой, удар легко прошел сквозь защиту мастера, отбрасывая его на десяток метров, в глубокую лужу. Огонь, созданный силой, почти моментально исчез, оставив только горящую машину, которая напомнила о себе, взорвавшись, разбрызгивая вокруг искры. Хорошо, что она стояла ближе к левой стене, оставляя возможность проскочить мимо.
Тяжело дыша, Никита махнул рукой Василию, чтобы не тянули время. От проезда до брошенной машины было рукой подать и следовало бежать из района как можно быстрее. Со стороны двух пожаров в центре района тянуло очень неприятной силой, не предвещающей ничего хорошего.
— Силен, чертяка, — сказал подбежавший Василий, несший на руках младшую из княжон.
— А ты думал? — хмыкнул Никита, все еще пытаясь отдышаться. — Осталось немного…
Мастера почти одновременно обернулись, глядя вглубь проезда, зажатого между заборами. По дороге в их сторону неспешно шел крепкий мужчина в костюме. В свете огня от горящей машины можно было заметить, что дождь огибал его фигуру, а лужи буквально расступались в стороны. Никита оттеснил с дороги Василия и девушек, прижимая их к забору. Ему еще никогда не было так страшно, отчего во рту пересохло, а в животе предательски похолодело. Он словно завороженный смотрел, как неспешно шел незнакомец, как остановился и недовольно посмотрел на горящую машину, распространяющую вокруг удушливый дым. В тот же миг огонь накрыла невидимая простыня, прижимая к земле и спустя всего несколько секунд он полностью исчез. В темноте слышался лишь шипящий звук воды, испаряющейся на раскаленном металле.
Никита мог поклясться, что на правой руке мужчины был золотой перстень с серебряным черепом. Выделяло украшение — отсутствие камней в глазницах черепа. Учитель говорил, что даже у верховного магистра
В темноте было плохо видно, но показалось, что, заметив вжавшихся в мокрый забор людей, мужчина коротко кивнул и направился дальше по улице в сторону центра квартала. Пройдя несколько шагов, он остановился и обернулся.
— Храни секреты, молодой адепт, — сказал мужчина на русском языке с едва уловимым акцентом. Он поднял руку, как бы показывая наверх, затем повернулся и двинулся дальше по улице, довольно быстро пропав во мраке.
— Лучше бы я уехал в Америку, — тихо повторил Никита, сглотнул ком в горле. Посмотрев наверх, увидел что-то темное нависающее над забором. Он протянул руку, но нерешительно остановился.
— Там вьющиеся розы, — тихо сказала Мария. — Я видела, когда машина горела.
Никита тихо выругался и побежал по улице, спеша как можно быстрее покинуть район. Ему внезапно захотелось вернуться в маленькую комнату без окон, куда его поселили и попросить генерала запереть снаружи.
В то же самое время, на противоположной стороне дороги от дома Матчиных, за высоким металлическим забором пряталась пара мастеров, давно разменявших шестой десяток лет. Оба приехали на встречу к князю Воронцову в дорогих костюмах, поэтому под ночным ливнем успели промокнуть до нитки. Николай Егорович Каменский даже не помнил, где потерял большой дорогой зонт, подаренный внуками. Как мастер молний он мог создать защиту от обычного дождя, но, когда лило как из ведра, она вряд ли смогла бы помочь. К тому же в такую погоду от него толку было не больше, чем от огненного мастера под водой.
Сидя на корточках за кирпичной тумбой, Николай Егорович думал о том, что зря согласился на это глупое и нелепое мероприятие. Он не знал, чем Матчин не угодил Воронцову, но отказаться просто побоялся. Корил себя за слабые мысли о том, что два десятка сильных и умелых мастеров без особых проблем сметут талантливого, но молодого Кузьму, о котором в последнее время так много говорят, особенно телеканалы и газеты, подвластные Разумовскому. Кто же знал, что в доме, помимо Матчина окажется кто-то очень сильный, убивший Томина и одного из поляков так легко, как будто это простые люди, а не сильнейшие мастера в армии Воронцова. Николаю Егоровичу было безумно жалко Михаила, водителя и старого друга семьи. Он не знал, как теперь смотреть его супруге и дочерям в глаза, что говорить, как оправдываться.
— Егорыч, — к Каменскому на четвереньках подполз старый товарищ, Нилов. — Бежать надо.
— Вижу, — прорычал Николай. — Куда бежать?
— Да хотя бы — туда! — Нилов махнул рукой на запад, в сторону дома, во дворе которого они прятались. — Дворами. Главное — подальше отсюда.
— Ты же мастер воздуха, сделай что-нибудь.
— Что, мать вашу, я могу?! — выругался тот и показал пальцем в небо. — Там Метатель. С большой буквы. Ты знаешь, кто это? А я манипулятор. Я снаряд перехвачу, только когда он во мне дыру проделает сквозную. Тут только китайцы с их полями защитными могут что-то сделать. Да к черту его! И князя туда же!
Нилов на четвереньках пополз к дому.
— Стой… — Николай Егорович пару раз сжал кулаки и пополз следом, поняв, что где-то по пути потерял туфлю.
В шуме дождя что-то тихо свистнуло и больно ударило Николая в плечо, бросая его на землю. Лопатка отдала дикой болью, до ярких пятен в глазах, а рука просто отнялась. Почти сразу к резкой боли добавился жар, как будто проткнули раскаленной кочергой, пригвоздив к земле. Сильная рука схватила Николая Егоровича за ворот пиджака и потянула по мокрой траве так, что дорогая ткань затрещала, а пуговицы рубашки больно впились в шею.