Достаточно трёх. Ганзалеон в огне. Книга 5
Шрифт:
Глава 7
Не скажу, что беременность Мари протекала хорошо, но узнав о тройняшках, мы ожидали худшего. Сказывался большой вес парней по сравнению с хрупкой сакиа, недостаток энергии, уходящий на развитие ребят, и достаточно нервная обстановка в ожидании первенцев.
С работой мы определились, согласившись пойти в компанию родителей, но приступить к обязанностям так и не смогли. Головокружения Марики, отёчность, слабость, тошнота – держали нас рядом с ней. Пробовали установить график и посещать офис по очереди, но волнения
Отцы не настаивали, понимая и принимая ситуацию. Сами когда-то ждали первенца и сходили от переживаний с ума. Алекс рассказывал, что они на год выпали из жизни предприятия и не спускали маму с рук. Наверное, это основная проблема мужчин Ганзалеона, нашедших свою сакиа и зачавших потомство. Полная отдача себя и невозможность оторваться от неё. Раньше говорили, что так действует привязка, укрепляющаяся в первый год брака, пуская корни и сплетая души. Как малое дитя, требующее круглосуточное присутствие в первый год жизни.
В процессе беременности мы основательно переделали несколько комнат, подготовив под детские, и построили на территории четыре домика для прислуги. Устраивать эксперименты и оценивать силы жены мы не хотели. К родам наняли нянь, водителя для снабжения дома всем необходимым, и увеличили технический персонал, отвечающий за порядок и функционирование всех участков.
Как бы нам не хотелось запереть Марику в четырёх стенах, по крайней мере, пока она не родит, с её характером и самостоятельностью сие желание оказалось обречённым на провал. Упрямством Мари пошла в маму и бабушку, обрывая на корню любые попытки манипулирования и принуждения.
Сколько пришлось побороться за право сидеть в их женском клубе, куда никогда не пускали мужчин. Но раз Мари важно туда ходить, то место мужей рядом с сакиа, тем более беременной. Женщины выказывали недовольство, но в итоге женский клуб обзавёлся мужским уголком, отделённым стеклянной перегородкой с подачей напитков. Вероника назвала наш аквариум баром, и с её лёгкой руки такие перегородки появились в каждом клубе.
Бар оказался неплохой штукой. Сидишь себе, трепишься с мужиками, потягиваешь сатаял или шток, или какой-нибудь навороченный коктейль с непривычным вкусом, но кратковременно расслабляющий мозг, и наблюдаешь за женой, держащей двумя пальчиками ручку чашки с травяным отваром и обсуждающую с девушками очередную сплетню.
Пришлось так же смириться с ещё одним пристрастием Мари. Как хранительница, она частенько подпаливала мебель и стены во время оргазма, что нас даже забавляло, а с врачеванием у малышки сложились особые отношения, доставляющие нам кучу проблем. Мало того, что по лавкам травников приходилось ходить часами, так ещё Марика готовила из них разные настойки и мази, от чего на кухню невозможно было зайти. Но мы привыкли ко всему, и к сногсшибающим ароматам, и к недовольному ворчанию, если кто-нибудь из нас заходил в момент варки.
Очень тяжело давалось смирение. Отсутствие возможности держать на руках, одаривать мимолётными
В саду появились висячие качели, мелкий бассейн для малышни, туннели и горки для развлечений ребятни, различные домики, канаты и веревочные лестницы. Понимали, что рано, но надо было куда-то девать свой пыл, пока раз в неделю Марика запиралась на кухне.
Время шло, живот рос, парни крепчали, неуклонно приближались роды. Мы готовились, черпали информацию из программ и от отцов, но как бы ни старались учесть всё, роды застали нас врасплох. Стремительные, лишившие возможности долететь до родильного лазарета, либо вызвать специалиста на дом.
Обычное утро, скрашенное лучами солнца, отёчность, так явно наливающаяся последние дни, ломота в пояснице, мучающая и ночами, завтрак, так и не успевший начаться. Мари резко побледнела, сложилась пополам, а из глаз потекли слёзы. Страх, растерянность, беспомощность обрушились враз. Тело затопило парализацией, глухотой, и только её боль чётко пробивала внутренности.
– Зан, не тупи! – прорезал плотную тишину рёв Тора. – Делай что-нибудь!
Что?! Что надо делать в такой ситуации?! Отцы что-то говорили про тёплую воду, ножи, простыни, а дальше?! Что со всем этим делать? Мари надорвано закричала, прорезая сгустившийся воздух и сметая моё заледенение.
– Вода, простыни, продезинфицированные ножи, - рявкнул, подхватывая любимую на руки и взбегая по лестнице.
– Зан, не надо на кровать. Я её всю запачкаю, - слабо простонала Мари. – Подстели, хотя бы что-нибудь.
– Плевать на неё, - обрезал все её стенания. – Купим новую.
Положил на простыни, откинув одеяла, задрал подол и глянул между ног. Зандал! Подступила тошнота, вызванная страхом, в груди зацарапало когтями беспомощности, а глаза обожгло огнём.
– Может, родителям позвонить? – нерешительно влез Мак, стоя за спиной с пачкой простыней и боясь посмотреть под задранное платье.
– Поздно. Малыш уже здесь, - растерянно выдавил из себя.
– Давай, любимая, постарайся. Кажется, тебе надо тужится.
Мари ломало, выгибало, трясло и заливало холодным потом. Я чётко слышал треск костей сквозь раздирающий крик. Кажется, делал всё на автомате, словно в голове всплывали знания, заложенные в прошлом. Принять ребёнка, обрезать пуповину, передать в протянутые руки, ждать следующего. Одна мысль крутилась слишком настойчиво. Как они там поместились??? Как???
Мы управились часа за два, погрузили сакиа в сон и занялись её восстановлением. Уже после, убедившись, что с женой всё хорошо, подошёл к нашим сыновьям. Крепкие, смуглые, с чёрным ёжиком мягких волосиков и с яркой зеленью глаз, таких же красивых, как у мамочки. Мальчишки сучили ножками и с особым удовольствием насасывали кулачки.