Доставка
Шрифт:
– Привет Лана. Прекрасно выглядишь. Так рад снова увидеть тебя.
– Я тоже рада увидеть тебя Мо. Ты выглядишь старше. В хорошем смысле!
– быстро
добавляю я, иногда я бываю такой идиоткой. Напомнить ему о разнице в возрасте. Заметано.
Сделано.
– Прости, что заставил тебя притащиться сюда. У меня больше никого нет. Я мог бы
позвонить Лексу, но я не хотел пугать его.
– А что
– Ах, да. Мы расстались. И да, у нее не было гражданства. Но у моего сына есть - так
что, это хорошо, но едва позволяет мне видеть его.
Нет жены. Нет жены. Нет-жены-нет-жены-нет-жены.
– Я хотел разобраться со своим дерьмом прежде, чем снова увидеть тебя. Хотел, чтобы
у меня была прекрасная работа, и что-нибудь хорошее, что я мог показать тебе. Я не хотел
встретиться с тобой вот так.
– извиняясь, он обводит рукой вокруг нас.
Он до сих пор ищет моего одобрения. До сих пор видит во мне соцработника, которого
он хочет задобрить своими достижениями.
– Мне просто приятно встретиться с тобой, Мози. Ты не должен быть идеальным.
Боже, ты знаком с моей сумасшедшей семьей! В любом случае я не верю в совершенство. Ты
уже говорил с адвокатом?
Он проводит рукой по волосам, и я вижу, что он по-прежнему носит серебряное кольцо.
Браслетов больше нет, как и шапочки. Но возможно здесь такой дресс-код и его стиль не
изменился.
– Да уж. Это, скорее всего, проигрышное дело. Похоже, что меня депортируют, как
только пройдет процесс. Они уже не в первый раз пытаются, Лана и у меня несколько
правонарушений. Все картины взаимосвязаны, но они настаивают на их нравственной
распущенности. Ты знала, что когда добавляешь политические нотки в свое публичное
творчество, они могут привлечь тебя по обвинению в терроризме.
– Это самое нелепое, что я когда-либо слышала, - говорю я присаживаясь на стол. Это
граффити, а не Аль Кайда.
– Да, но в последнее время они стали строго наказывать. Это не Pathways, где мы
каждый раз меняли мир своей живописью. Помнишь?
– спрашивает он и его лицо озаряется
улыбкой.
О, да, я помню. Дело всей моей жизни было брошено в руки публичного голосования.
И я помню, как находилась под вашим пристальным вниманием, под вниманием Мози и
чувствовала себя так же как сейчас - разгоряченной и нервной, и такой по сумасшедшему
увлеченной им. Думаю, это не изменилось.
– И это все? Нет апелляции? Ты просто вернешься в Мексику? Сколько тебе было,
когда ты уехал из страны? У тебя хотя бы есть там хоть какие-нибудь знакомые?
Мози
– Да. Я ничего не могу поделать с этой ситуацией. Так что мне придется последовать
их решению.
– Как ты собираешься вернуться назад? Они просто отвезут тебя до границы и оставят
там. Откуда ты? Из Мехико, не так ли? У тебя есть средства добраться до туда?
Мози смеется надо мной, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула.
– Ты совсем не изменилась. По-прежнему командуешь всем вокруг. Пытаешься
убедиться чтобы все было по справедливости. Да, это моя история, Лана. Они вышвыривают
меня отсюда. И я собираюсь вернуться туда, откуда я родом. Я угроза для общества.
– Уфф. Будь угрозой для моей задницы.
– Я и так угроза для твоей задницы. Серьезно, - говорит Мози, дьявольски улыбаясь и
выгибая бровь.
От его слов я краснею. Все мое тело переполнено адреналином и серотонином.
– Если я останусь здесь, то могу разукрасить каждую поверхность. Я стану оставлять
фразы везде по всей Америке.
– А что насчет больших дел? Разве ты не делаешь какие-нибудь фрески? Какие-нибудь
поручения, заказы - что-нибудь положительное, что мы могли бы показать судье?
– Что? Теперь ты мой адвокат? Лана, я не поэтому звонил тебе. Я хотел попрощаться,
увидеть тебя до отъезда.
– Если ты не собираешься бороться с этим, то ты сошел с ума.
– Ты всеми силами борешься за всех остальных, но ты никому не позволяешь бороться
за тебя.
Я пересаживаюсь на свой стул и тру невидимое пятно на моей юбке. Я всегда слышу на
много больше в его словах. Я слышу то, что хочу услышать. Я должна усвоить это. И я делаю
глубокий вдох.
– Ладно, Мози. Мне надо идти, - говорю я, вставая со своего места.
– Утром я сделаю
несколько звонков, чтобы узнать, что мы можем предпринять, чтобы обжаловать это решение.
Если они переведут тебя, то позвони мне так скоро как сможешь. Они часто переводят
задержанных и я не знаю, куда они могут тебя отправить.
– Как ты думаешь, прежде чем ты уйдешь, может мы могли бы - ты могла бы…
– Что?
– я сажусь обратно, отмечая серьезность его тона.
– Просто поговори со мной как с человеком. Я имею в виду ни как с кем-то, чье дело
ты рассматриваешь. Поговори со мной как с другом, как с тем, кем я был для тебя те пару дней
в Детройде. Никакого Pathways, никакой профессиональной ерунды. Просто Лана и Мози.
Я задерживаю дыхание в легких, но все равно чувствую, что теряю контроль над собой.