Достигая Прозрения
Шрифт:
В узком проеме, отделявшем жилой отсек от рубки, было несколько свежее. Лиа вошла в рубку. Аркаша задумчиво смотрел на монитор. В последнее время он вообще в основном молчал, лишь глаза лихорадочно поблескивали. Нэйб нервно барабанил пальцами по панели управления.
"Аркаша тоже стал немного странным… а впрочем, все мы изменились!"
Лиа была благодарна Аркаше. И в то же время не могла избавиться от противного ощущения, что, соглашаясь на их помощь, ведет себя не совсем честно. По сути, они давно расплатились друг с другом за прошлое, а больше ей предложить нечего. До конца
Что будет с ней дальше, если удастся разобраться с Марбасом, Лиа не знала. И от этого боль по потерянному становилась лишь сильнее.
– А почему бы нам его просто не грохнуть? – воскликнул Нэйб, обернувшись к ней.
– Нет. Убить Марбаса это… это грубо и бессмысленно. Я должна показать всем, что он за подонок. Возможно, это вернет мне мою репутацию…
– Ты в это веришь? – Нэйб рассмеялся. – Аркаша, твоя подружка совсем умом тронулась, надо было оставить ее с остальными недоумками на крейсере. По-простому бы с проблемами разобрались, как любит говорить Рафхат.
– На крейсере нет недоумков, – ожил землянин, – так же, как их нет здесь. Вселенная не порождает недоумков. Все мы – личности, просто кто-то находит свое место, а кто-то нет. Интересный парадокс… если попробовать выявить зависимость между положением живого существа, местом его проживания и успеха, то… Нет, пожалей, нужны какие-то другие параметры… Вселенная – великая наука и мы лишь начинаем постигать ее законы. Наверное, тот, кто сумеет познать хотя бы их сотую часть – станет богом, – Аркаша продолжал зачарованно смотреть на монитор, где мелькали звезды.
Взгляд Лиа тоже приковало к этому зрелищу. Яркие звезды, волшебным потоком несущиеся мимо – не более чем визуальная проекция. На самом деле снаружи происходили совсем иные процессы, но люди любили смотреть на проносившиеся мимо звезды.
– Нэйб, – стряхнула она оцепенение, – ты уже согласился с моим планом. И на Ареосе ты будешь играть по моим правилам. И если ты…
– Ты что, угрожаешь мне?! – виллирианец фыркнул и засмеялся еще громче. – Очнись, девочка, я с тобой только потому, что хочу надрать жирную задницу Кха Грату. Знаешь, он как-то обещал скормить меня своим лабораторным крысам. Мерзкие такие твари – размером с мою руку и вечно какие-то облезлые, мокрые, только усы торчат… Вот тебя, например, несколько таких тварей съедят минут за десять. Интересно, а сколько времени у них уйдет на жирного сонтарианца?.. – Нэйб мечтательно смолк.
– Фу! – Лиа присела в кресло связиста.
– Вот именно – фу! – изображая ее, Нэйб сморщился и оттопырил нижнюю губу. – Так что – не надо командовать. Ты теперь – никто. И никем останешься. Потому что Марбас не отдавал тебе приказа захватывать имперский крейсер и вышвыривать в космос его команду. Или думаешь, твоя розововолосая родня сумеет отмыть тебя от этого дерьма? А?
– У меня не было выбора…
– Нет, был. Ты могла сдохнуть, как и положено законопослушному гражданину империи.
– Отстань! – Лиа разозлилась. – У тебя что, хааш кончился? Ищешь развлечений? Скотина!
– Развлекаться
– Прекратите оскорблять друг друга, – вмешался Аркаша.
На мониторе заплясали разноцветные круглобокие существа. Они пели дурацкую песенку про конфеты.
– Аркаша, помнишь хрюмликов? Я вот прихватил с собой парочку записей, – как ни в чем ни бывало, заговорил Нэйб. – Посмотри – тебе будет интересно. Это одна из моих любимых серий, она рассказывает о возникновении Вселенной.
– Какой именно? Ты же говорил, что их много.
– Да какая разница! Ты мультик главное смотри. Я вот, как скучно становится – сразу хлюмликов ставлю.
– Или хааш нюхаешь, – Лиа поудобнее устроилась в кресле.
– А нету хааша, – беззлобно отмахнулся Нэйб. – Они его куда-то спрятали.
– Хрюмлики спрятали? – Лиа недоверчиво покосилась на виллирианца.
– Да нет, земляне… ты лучше смотри, сейчас самое интересное начнется!
На экране один из хрюмликов пожирал конфеты быстрее всех. Потом конфеты начали лететь к нему сами, минуя остальных. Хрюмлик постепенно менял цвет, с нежно-розового на ярко-красный. Потом он, одного за другим, проглотил и остальных хрюмликов.
– Кха Грату бы понравился этот обжора, – хмыкнул Нэйб. – А сейчас, смотри, что с такими бывает.
Внезапно безобразно раздувшийся хрюмлик-обжора принялся уплотняться. Он сжимался и сжимался, а потом – бах! И взорвался. Его останки в виде пыли разлетелись в разные стороны. Они продолжали ускоряться, перемешиваясь и закручиваясь в причудливые спирали.
– Если рассматривать это в масштабах вселенной, мы наблюдали процесс – когда переизбыток энергии, через взрыв приводит к преобразованию ее в материю. Таким образом, и зарождаются все сущее. Потом из этого говна формируются галактики, солнечные системы, планеты и так далее… Часть этого, правда, так и остается космическим говном… то есть пылью.
– Очень… очень познавательно, – Аркаша весь подался вперед, наблюдая за формированием будущих систем.
– Но лично мне всегда нравилось более буквальное восприятие этой серии: будешь много жрать – лопнешь. Сонтарианцы слишком много жрут, – закончил Нэйб.
– Люди и Вселенная живут по одним законам, – задумчиво ответил Аркаша.
Иван Никифорович любовался голографической картой Вселенной. Вернее, это со стороны казалось, что он любуется.
Профессору представлялось, что кто-то разломил его жизнь две части – до и после комы, из которой его с трудом вывели четыре дня назад. До – он был просто человеком, ученым, исследователем. После… профессор не знал, кем он теперь стал.
Временами, он думал, что по-прежнему является простым человеком, ничего не знающим, всего лишь песчинка, незаметная в огромной воронке мироздания. Но иногда накатывало странное ощущение, что он и есть Вселенная. В такие моменты профессор опасался за свой рассудок. Утешало лишь, что истинно сумасшедший никогда не будет считать себя таковым.