Досточтимый Беда — ритор, агиограф, проповедник

Ненарокова Мария Равильевна

Сотое же число, как часто говорилось, в переносном смысле означает совершенство (с. 226).

Композиционно рассказ о Бенедикте Бископе делится на три части, перемежаемые небольшими поучениями, обращенными к братии. Начало рассказа сразу указывает на то, что это иллюстрация к евангельской истине, ибо, выезжая из монастыря братия сталкивались с любовью и заботой окружающих людей; ведь, став монахами, они исполнили совет Господа, который был дан Им благочестивому юноше:

Чего примером и среди нас самих, возлюбленные братия, мы часто ободрялись... (с. 226).

Беда вновь обращается к своему любимому приему — эналлаге, объединяя себя и своих слушателей с точки зрения жизненного опыта. Причины того, что путешественники находят такой теплый прием, приводятся ниже:

... «мы» увидели, что все были склонны услужить нам по причине весьма искренней

любви и, более всего, ради блаженной памяти отца нашего Бенедикта... (с. 226).

Беда переходит от христианской любви вообще, которую принимающие оказывают путешественникам, к ее частному случаю — к проявлениям любви и уважения к конкретному человеку, Бенедикту Бископу. Впервые за всю проповедь слушатели узнают, что день, когда они собрались на службу, является днем кончины основателя и первого настоятеля монастыря. Еще раз Беда напоминает собранию, что сейчас будет рассказан пример того, как евангельские истины воплощаются в жизнь: «... видим, что весь дух этого поучения совершеннейше им исполнился» (с. 226).

Таким образом, сам автор свидетельствует о том, что перед нами проповедь типа «exemplum». В отличие от классического «экземплюма», сложившегося в Высокое Средневековье [454] , тема проповеди, которую надо проиллюстрировать, и сам пример связаны, как предмет и его отражение в зеркале. Все или практически все мысли, которые Беда развивал в комментариях, находят подтверждение в рассказе о Бенедикте Бископе.

Первая часть рассказа о Бенедикте представляет собой пересказ его биографии, включая тот момент, когда он уже основал монастырь. Служители узнают о том, из какого рода происходил Бенедикт («был знатен родом» (с. 226)), что он оставил, уезжая в Рим, «королевскую службу» (с. 226), почему он возвратился на родину — «для сопровождения в Британию... архиепископа Феодора» (с. 226), как и по какому образцу основал монастырь: «учреждая нам постановление не от своего ума, но предлагая вернейшие уставы древних монастырей» (с. 226). Внешняя сторона жизни Бенедикта Бископа была известна всем и каждому. Беда дает ее обобщенно, не упоминая ни одного имени, кроме имени архиепископа Феодора, и даже Рим называет перифрастически: «там, где превосходная глава всей Церкви возвышается благодаря величайшим апостолам Христовым» (с. 226). Все это настолько хорошо известно собравшимся, что Беда предваряет их возможное недовольство и рассеянность следующим поучением:

454

Le Goff J. «Vita» et «pre-exemplum» dans le 2–e livre des «Dialogues» de Gregoire le Grand // Hagiographie cultures et societes: IV — XII-e siecles. Paris, 1981. P. 115.

И никому из вас, братия, не должно казаться скучным, если мы рассказываем об известных вещах, но предпочтительнее считать приятным, потому что мы говорим правду, когда повествуем о духовных подвигах нашего Отца, для которого в явном чуде Господь исполнил то, что пообещал своим верным... (с. 227).

Это первое краткое поучение завершается повторением последнего комментируемого стиха (Мф 19:29).

Вторая часть повествования о Бенедикте Бископе представляет собой пересказ его биографии с духовной точки зрения. Напоминая слушателям евангельский стих, Беда намечает своеобразный план рассказа о святом. Весь рассказ построен на антитезе «reliquit» — «оставил» — «accipit centuplum» — «получил сторицей». Беда рассказывает фактически то же самое, но слушатель видит скрытое значение некоторых событий из жизни основателя обители, словно высвеченное евангельским светом.

Источником земной биографии Бенедикта Бископа для Беды являлось «Жизнеописание пяти отцов настоятелей», составленное им самим [455] . Фактам биографии, отобранным Бедой в «Жизнеописании», соответствуют их духовные истолкования в проповеди. Так, первым фактом, о котором говорит Беда, стал отъезд Бенедикта в Рим: «он полетел, словно птица, к пределам блаженных апостолов...» (с. 226). Проповедь сообщает нам о духовных плодах того поступка: «Бенедикт уехал на чужбину, но, оставив своих близких, снискал любовь людей, чуждых ему по крови, но близких по духу и в Галлии, и в Италии, и в Риме, и на морских островах» (с. 227). Основываясь на «Жизнеописании», Беда пишет, что Бенедикт искал «более совершенного образа жизни» (с. 226), поскольку в Древней Англии в это время были «несовершенная по форме вера и устроение Церквей» (с. 226). Духовным плодом этого шага явились и основание монастырей, и принятие «образа пения и канонического служения» (с. 227) по римскому образцу, чему «радовался» (с. 227) сам Римский папа. «Презрев то, что он мог приобрести...

на королевской службе» (с. 227), Бенедикт был вознагражден обретением «вечно зеленеющего Рая» (с. 227), но и при жизни он сторицей получил то, от чего отказался, «дома и поля, когда получил те земли, на которых воздвиг монастырь» (с. 227). Принадлежность к знатному и могущественному роду (с. 227) обернулась родством со всеми христианами, «когда почтенные жены, когда боголюбивые мужи ради возвышенного постоянства его души служили ему с усердием любви, как если бы они были его собственные супруги или родители» (с. 227). Так в изложении Беды знакомые всем факты перестают быть «скучными»: жизнь Бенедикта Бископа становится иллюстрацией евангельского текста.

455

Beda Venerabilis. PL. V. 94. P. 713–730.

Беда раскрывает своим слушателям духовный смысл монашества и сущность награды за подвижническую жизнь. Бенедикт Бископ принял монашество «ради любви к целомудрию» (с. 227), желая присоединиться к тем избранным, «которые поют песнь новую пред престолом Бога и Агнца» (с. 227), согласно Апокалипсису (Ап 14:4). Раскрытие смысла отказа от семьи и принятия монашества подкрепляется рассказом о награде, которую Бенедикт «получил сторицей»: «сыновей, которых он презрел иметь по плоти, удостоился сторицей получить в духе» (с. 227).

Рассказ о жизни Бенедикта Бископа с духовной точки зрения также завершается кратким поучением, заставляющим слушателей поглядеть на самих себя в духовном смысле: братия монастыря, даже в лице тех ее членов, которые пришли в Веармут и Ярроу после смерти Бенедикта, являются «семьей святого делания» (с. 227) — семьей не по плоти, а по духу; все члены братии — «сыновья» основателя, если они исполняют его заветы. Это, по мнению Беды, чрезвычайно важное поучение, которое необходимо запомнить присутствующим. В этом отрывке различные риторические средства: синтаксический параллелизм, антитеза, гомеотелевтон — создают определенный ритм и помогают запоминанию.

Ибо и мы сыновья его, мы, которых благочестивый провидец ввел в этот дом монашеского подвига; мы сыновья его, если идем, подражая ему, по пути его добродетелей; мы сыновья его, которых, рожденных по плоти разными родителями, он духовным образом заставил собраться в одну семью святого делания; мы сыновья его, если не уклонимся, ослабев, с истинного пути, которому он нас научил (с. 227).

Беда отмечает, что, и последующая жизнь Бенедикта Бископа также имеет евангельские основания, хотя больше никакие евангельские цитаты в тексте не встречаются. Однако слушатели, подготовленные к тому, что жизнь человеческая имеет два измерения — земное и небесное, сами могут найти аналогии в Св. Писании. Рассказывая о полной трудов жизни Бенедикта Бископа, Беда подчеркивает, что все делалось не ради личной славы, но «для мира, чести и покоя этого монастыря», (с. 228). Перечисляя то, что Бенедикт сделал для обители, Беда строит весь рассказ на слове «nunc» — «ныне», которое начинает каждое новое придаточное предложение. Создается образ человека, «непрерывно пребывающего в трудах» (с. 228), в противовес тем, кто возвращается в родной монастырь «с пустыми руками и без пользы» (с. 228):

... ныне множество священных книг, ныне «множество» мощей блаженных мучеников Христовых в качестве дара доставил; ныне зодчих для строительства церкви, ныне стеклоделов для украшения и заграждения ее окон, ныне привел с собой учителей для пения и смирения в Церкви во весь год, ныне принес грамоту привилегий.., ныне привез изображения священных историй... (с. 228).

Перечисление деяний Бенедикта почти дословно восходит к «Жизнеописанию отцов настоятелей» (с. 717, 720); но в тексте «Жизнеописания» они даны в виде перечня, как констатация факта, относятся к разным периодам его деятельности, иногда их разделяют большие промежутки времени; проповедник, в отличие от биографа, отмечает не количество деяний, но насыщенность жизни героя. Все эти непрерывные труды были предприняты, как объясняет далее Беда, для того, «чтобы у нас не оставалось нужды в таких трудах» (с. 228), чтобы земная, повседневная деятельность не отвлекала монахов от служения Богу (с. 228).

Когда Бенедикт, по словам Беды, «был охвачен и угнетаем тяжкой немощью плоти» (с. 228), его земная деятельность, хотя и предпринятая ради ближних, перешла в иное измерение. Подвижное и суетливое «nunc» — «ныне», создающее образ энергичного и деятельного человека, сменяется в рассказе устойчивым «semper» — «всегда». Служение земным интересам монастыря сменяется обращением к вечности; вместо материальных благ и богатств настоятель приносит своей духовной семье богатства духовные: рассказы «об исполнении уставов в монастырях, где он учился и учил,... о соблюдении церковных обычаев,., о святых местах» (с. 228).