Досточтимый Беда — ритор, агиограф, проповедник
Шрифт:
В этом примере метафора, обращаясь к памяти читателя, к его знаниям, является единственным средством характеристики персонажа и помогает создать образ подвижника, достигшего высшей степени духовного совершенства. Ничего не зная о жизни и аскетических подвигах этого престарелого монаха, читатель, благодаря метафоре-символу, сразу понимает, что это — «муж Божий», святой старец.
Другая группа метафор-символов, которую мы находим в житии Беды, связана со зрелищами или спортивными состязаниями и также встречается уже у античных авторов [155] . В христианской литературе раннего Средневековья эта группа метафор использовалась для выражения одной из богословских идей — духовного единоборства христианина с миром, с демонами. В эпоху раннего Средневековья
155
Curtius E.R. Op. cit. P. 138.
156
Древний патерик. М., Планета, 1991. С. 129–130.
157
Руфин, пресвитер. Указ. соч. С. 104.
Характер использования зрелищных метафор у Беды показывает, что ему была свойственна раннехристианская трактовка «духовного единоборства». Герои Беды — Катберт и его последователь Фельгильд — называются «бойцами Христовыми» — «athletae Christi» (Vita st. Cuthberti, 8, 46). Главный герой вступает в единоборство с «древним врагом»:
At cum ibidem aliquandiu solitarius cum hosti invisibili orando et jejunando certaret ... (Vita si. Cuthberti, 17).
И когда таким же образом в течение некоторого времени он, молясь и постясь, в одиночестве боролся с невидимым врагом...
Глагол «certare» — «бороться, состязаться в борьбе» — употреблен в своем прямом значении всего один раз — в 1 главе «Жития», когда Беда рассказывает о детских играх своего героя. Далее на протяжении всего повествования этот глагол, употребляясь в переносном смысле, используется для обозначения духовного поединка. То же самое можно сказать и о существительном «certame n» — «состязание, борьба, единоборство». В следующем примере:
... de loco hujus certaminis conabantur eliminare (Vita st. Cuthberti, 23).
... «демоны» пытались изгнать «меня» с этого поприща борьбы
существительное «certamen» приобретает дополнительное значение «духовная брань».
Борцы обычно занимаются физическими упражнениями — «exercitiuim», готовя себя к состязаниям; подвижник, чтобы отразить нападение невидимого врага, предается «духовным упражнениям» — «exercitium spiritalis» (Vita st. Cuthberti, 4). Как победители в состязаниях, так и совершенные подвижники получают за свои победы награду — «praemium» (Vita st. Cuthberti, 4). Таким образом, различные аспекты новозаветного понятия «духовная брань» раскрываются при помощи метафор-символов.
Новый Завет является источником еще одной группы метафор-символов, характерной для всей христианской литературы Средних веков. Это — воинские метафоры, выражающие богословское понятие «брани ... против духов злобы поднебесной» (Ефес 6:12).
Беда продолжает эту общехристианскую традицию, подчеркивая сходство монахов с ангелами при помощи слова «agmen» — «полк, отряд». В «Житии св. Катберта» мы находим: «хоры небесного воинства» — «coelestius chori agminum» (Vita st. Cuthberti, 4)
То же самое можно сказать и о слове «militia» — «воинская служба, участие в военных действиях». Согласно Беде, его герой остается верен избранной им «небесной «воинской» службе» — «coelestis militia» (Vita st. Cuthberti, 8), несмотря ни на какие препятствия. Эта же метафора встречается и у Руфина [158] .
Как уже говорилось выше, источником метафор-символов, связанных с «оружием воинствования» (2Кор 10:4) христианина, является отрывок из Послания св. Апостола Павла к Ефесянам (Ефес 6:11–17), представляющий собой развернутую метафору. В этом отрывке описывается процесс вооружения «воина Христова» (2Тим 2:3). Беда, рассказывая о том, как Катберт изгонял демонов с острова Фарн, частью пересказывает, частью цитирует стихи из этого отрывка:
158
Там же. С. 57.
Verum intrante eam milite Christi armato galea salutis, scuto fidei, et gladio spiritus, quod est verbum Dei, omnia tela nequissimi ignea extincta et ipse nequissimus cum omni satellitum suorum turba porro fugatus est hostis. Qui videlicet miles Christi ut devicta tyrannorum acie monarcha terrae quam adierat factus est ... (Vita st. Cuthberti, 17).
Однако, когда туда пришел воин Христов, вооруженный «шлемом спасения» (Ефес 6:17), «щитом веры» (Ефес 6:16) и «мечом духовным, который есть слово Божие» (Ефес 6:17), «все раскаленные стрелы лукавого» были «угашены» (Ефес 6:16), и сам лукавый враг бежал прочь с толпою всех своих приспешников. И когда войско тиранов было побеждено, этот воин Христов стал единовластным правителем той земли, в которую пришел ...
В этом отрывке из жития Беда не только использует новозаветные метафоры — символы, но и перефразирует стих 16 из этого Послания. Это необходимо потому, что победа Катберта является для агиографа свершившимся фактом, а отрывок из Послания к Ефесянам, о котором идет речь, представляет собой обращение к «воинам Христовым», побуждающее их вступить в битву «против козней диавольских» (Ефес 6:11).
Кроме традиционных воинских метафор-символов, о которых говорилось выше, Беда вводит в текст 17 главы жития авторские метафоры-символы, таким образом, раздвигая границы этой группы. Демоны, с которыми борется Катберт, называются «acies tyrannorum» — «войско тиранов», то есть тех, кто захватил власть незаконно. Им противопоставляется «единовластный правитель земли», законный правитель. При помощи этих метафор выражается идея возможности восстановления того миропорядка, который был утрачен вследствие грехопадения Адама; только святой, уподобляясь Христу, имеет законную власть над земным миром и способен восстановить первоначальные отношения между человеком и вселенной.
В противоположность метафорам-символам, которые по большей части традиционны и присущи всей средневековой христианской литературе, метафоры-образы в «Житии св. Катберта» являются плодом литературного дарования Беды. Сравнивая анонимное житие и текст Беды, созданный на его основе, можно проследить, как Беда вводил метафоры-образы, обогащая и украшая этим свое повествование.
Переделывая текст своего предшественника, монаха линдисфарнской общины, имя которого до нас не дошло, Беда стремится создать необычные, запоминающиеся образы.
В 10 главе жития, составленного Бедой, рассказывается о том, как Катберт провел ночь в псалмопении, стоя при этом в море. Когда же он наконец вышел на берег и продолжал молиться на песке у воды, к нему приблизились две морские выдры, которые, «распростершись перед ним на песке, своим дыханием стали согревать его ноги и очень трудились, вытирая их своим мехом» (Vitast. Cuthberti, 10).
Completoque ministerio, percepta ab eo benedictione, patrias sunt relapsa sub undas (Vitast. Cuthberti, 10).
Завершив служение и приняв от него благословение, зверьки скользнули в родные волны.