Достопочтенный Школяр
Шрифт:
– Например, свою девичью фамилию? Или, может быть, вашу фамилию в укороченном варианте, чтобы в неанглоговорящей стране было проще…
– Нет. Нет, нет и еще раз нет. Никогда. Вы должны понять то, что лежит в основе психологии человеческого поведения. О ней можно было бы писать в учебнике по психологии – классический случай: она не могла дождаться, когда сможет избавиться от родительской фамилии. Одна из главных причин, почему она вышла за меня замуж, – чтобы получить нового отца и новую фамилию. А когда она всего этого добилась, с какой стати было от этого отказываться? То же самое с ее фантазиями – с дикими, совершенно невероятными историями, которые она сочиняла и рассказывала. Она пыталась убежать из привычного окружения. А когда это произошло, когда она добилась этого, найдя меня, и обрела стабильность,
И снова Смайли не стал спешить. Он взглянул на собеседника, словно сам не зная, чего хочет, потом посмотрел в досье, перевернул последнюю страницу, водрузил на нос очки и перечитал последнюю запись – ясно было, что делает он это не в первый раз.
– Господин Уэрдингтон, если наша информация точна, а у нас есть все причины полагать, что это именно так, я бы сказал, что мы, по самым осторожным оценкам, процентов на восемьдесят уверены в этом. Да, я бы взял на себя смелость заявить это: ваша жена в настоящее время живет под фамилией Уэрд. И, что довольно любопытно, использует имя с немецким написанием – Л-И-З-А. Как мне говорили, произносится онотоже на немецкий лад – Лиза, а не Лайза. Я хотел бы знать, не можете ли вы подтвердить или опровергнуть это предположение, а также информацию, что она весьма активно занимается ювелирным делом и коммерцией на Дальнем Востоке и ведет дела в Гонконге и других крупных городах. Судя по имеющейся информации, она не стеснена в средствах, занимает видное положение в обществе и принята в достаточно высоких кругах.
Было очевидно, что Питер Уэрдингтон мало что понял из сказанного. Он уселся на пол – колени торчали так высоко, что мешали ему, и он никак не мог их опустить. Еще раз похрустев пальцами, он с досадой взглянул на пюпитры в углу, похожие на сваленные в кучу скелеты, и попытался заговорить прежде, чем Смайли закончил.
– Послушайте. Я прошу вот о чем. Чтобы любой, кто будет вступать в контакт с ней, правильно сформулировал главное. Я прошу, не надо воздействовать на ее чувства или взывать к ее совести. Это исключено. Нужно четко и ясно сказать, что ей предлагается, и еще, что ей будут рады. Вот и все.
Смайли, чтобы скрыть неловкость, сделал вид, что очень заинтересовался какими-то бумагами в досье.
– Ну, прежде чем мы дойдем до э т о г о, не могли бы мы еще немного разобраться с фактами и уточнить кое-что?
– Н е т никаких фактов, – резко ответил Уэрдингтон, снова попадая во власть раздражения. – Просто есть два человека. Сейчас, с Яном, три. А фактов в таких делах просто н е б ы в а е т. Н и в о д н о м, браке. Вот чему учит нас жизнь. Все отношения между людьми абсолютно субъективны. Вот я сейчас сижу на полу. Это – факт. Вы пишете. Это – факт. Ее мать все время мутила воду. Это – факт. Вы следите за моей мыслью? Ее отец – сумасшедший тип с буйной фантазией, которого давно пора отправить в психушку. Это – факт. Элизабет – не дочь царицы Савской и не незаконный отпрыск Ллойд Джорджа, что бы она там ни говорила. У нее нет диплома о прохождении курса санскрита, как она заявляла одной учительнице, в чем та по сей день уверена. «Когда же мы будем иметь удовольствие снова встретиться с вашей очаровательной женой, знатоком Востока?» Она знает о ювелирном деле ничуть не больше меня. И это – факт.
– Давайте уточним время и место некоторых событий, – произнес Смайли, словно разговаривая сам с собой. – Если можно, я хотел бы для начала проверить их.
– К вашим услугам, – послушно согласился Питер и подлил Смайли чаю из зеленого металлического чайника. Мел, которым школьные учителя пишут на доске, глубоко въелся в кончики пальцев его больших рук и казался такой же неотъемлемой частью его внешности, как и седина в волосах. – Правда, боюсь, на самом деле всю эту чепуху вбила ей в голову ее мать, – продолжал он тем же совершенно разумным тоном. – Все эти настойчивые попытки добиться, чтобы она стала актрисой, потом – балериной, потом – пристроить ее на телевидение… Мать всегда хотела, чтобы ее дочерью восторгались. Разумеется, потому, что она сама не сумела этого добиться. Все это совершенно естественно и психологически объяснимо. Почитайте Берна. Почитайте кого угодно. Это просто ее способ выразить
– Да, кстати, а вы не знаете, случайно, не пишет ли она матери?
Питер покачал головой.
– Мне жаль вас огорчать, но уверен, что нет. Ко времени своего отъезда она все поняла и не питала никаких иллюзий на ее счет. Полностью прекратила всякие отношения. Вот уж что я с полной уверенностью могу сказать, так это то, что в этом я ей помог, – барьер она преодолела. Единственное, что я сумел сделать, чтобы она стала хоть чуточку счастливее.
– Мне кажется, у нас нет адреса ее матери, – сказал Смайли, листая страницы досье. – Не могли бы вы…
Уэрдингтон громко, с расстановкой продиктовал ему адрес, как будто диктант ученикам.
– А теперь время и место некоторых событий, – повторил Смайли. – Пожалуйста.
Она ушла от него два года назад. Несчастный супруг назвал не только день, но даже и час, когда это произошло. Не было никакой ссоры – он терпеть не может ссор, – Элизабет слишком часто получала это удовольствие от матери, – они очень хорошо и спокойно провели тот вечер, можно даже сказать, как-то особенно хороша. Им захотелось какого-нибудь разнообразия, он повел ее ужинать в ресторан.
– Может быть, вы заметили его по дороге сюда? «Кноссос», рядом с «Экспресс Дэйри», кафе-молочной.
Они выпили вина, и вечер удался на славу. Эндрю Уилтшир, новый преподаватель английского, составил им компанию. Элизабет всего за несколько недель до этого заинтересовала Эндрю йогой. Они ходили вместе на занятия в центр Собелл и очень подружились.
– Она по-настоящему прониклась йогой, – сказал он тогда, одобрительно кивая седой головой. – Эндрю умел разговорить ее. Не слишком сосредоточен на себе и своих переживаниях, не склонен к самокопанию, какой-то очень земной…
Они вернулись домой втроем, он сам, Эндрю и Элизабет, в десять часов, потому что надо было отпустить няню, которая оставалась с ребенком, объяснил Уэрдингтон. Он сварил кофе, они послушали музыку, и около одиннадцати Элизабет поцеловала их обоих и сказала, что сходит к матери – узнает, как у нее там дела.
– Мне казалось, вы говорили, что она прервала всякие отношения со своей матерью, – мягко возразил Смайли, но Питер сделал вид, что не услышал его.
– Конечно, поцелуи для нее ничего не значат, – пояснил Уэрдингтон, чтобы ввести Смайли в курс дела. – Она целует всех – учеников, своих подружек, – она могла бы поцеловать мусорщика на улице – да кого угодно. У нее очень открытый и дружелюбный характер. Я повторяюсь, но еще раз скажу: она просто не может пройти мимо кого-нибудь. Я хочу сказать, что когда она встречается с какими-то людьми и у нее возникают какие-то – абсолютно любые – отношения с ними, онадолжна непременно покорить их. Даже со своим собственным ребенком, с официантом в ресторане… а потом, когда она добьется своего, они становятся ей скучны. Естественно. Она пошла наверх, взглянула на Яна и наверняка тогда же взяла в спальне свой паспорт и хозяйственные деньги. Она оставила записку, в которой было одно только слово – «Извините», и с тех пор я ее не видел. И Ян тоже.
– Э-э, а не получал ли Э н д р ю каких-нибудь известий от нее? – поинтересовался Смайли, снова поправив очки.
– С какой стати он должен был что-то получать?
– Вы сказали, что они были друзьями, господин Уэрдингтон. Иногда третьи лица играют важную роль в таких делах.
На слове " д е л а " он поднял голову и встретился со страдальческим взглядом честных глаз Питера Уэрдингтона: на мгновение с обоих словно сорвали маски. Кто за кем наблюдает? Смайли за Питером или наоборот? Возможно, все это – плод воображения, воображения человека, пережившего предательство и теперь всегда ожидающего предательского удара. Или он на самом деле ощутил, что между ним и этим слабым человеком на другом конце комнаты существует какое-то смутно осознаваемое родство страдающих душ? «Вам нужно создать л и г у обманутых мужей, которые полны жалости к себе. Вы все полны этого наводящего тоску ужасного сострадания!» – как-то раз бросила ему Энн.