Достойный наследник

Розенберг Джоэл

А впрочем, большая ящерица права: он нужен в Холтунбиме. Но дракон кое-что упустил. Он слишком привык читать мысли, чтобы тратить усилия, выясняя, что намерены делать люди.

Например, что сделает Карл. А это ведь очевидно.

Как мать-птица отводит крадущуюся кошку от своего гнезда, так и Карл уведет охотников со следа Джейсона, предложив им себя.

И куда же он направится?

Неужели не ясно?

Учитывая, что Армин скорей всего наводнил своими шпионами весь Холтунбим, до Пандатавэя чертовски быстро дойдет весть, что Карл Куллинан держит путь в Мелавэй.

И

до Пандатавэя дойдет не только это. Эллегон упустил кое-что еще. Поисковые отряды Приюта наверняка уже вышли и могут отыскать Джейсона точно так же, как может это отряд Уолтера: у его отряда почти нет преимуществ. Их, в конце концов, всего пятеро; и гораздо эффективнее они могли бы вставлять палки в колеса работорговцам.

Среди одеял шевельнулся Ахира. Словно разбуженный внутренним будильником, он молча открыл глаза, посмотрел на занимающийся день, поднялся и, завернувшись в одеяло, отправился в лесок: облегчаться.

Вернувшись, гном полез в мешок, выудил морковку и принялся чистить ее о камень.

– Иди поспи. Сейчас мое время сторожить.

– Да, но… думаю, нам стоит поговорить о том, что теперь делать.

Уолтер начал высказывать свои доводы: что большая поисковая партия из Приюта наверняка уже обшаривает окрестности, а Карл собирается один лезть в пасть ко льву; что в поисках от их пятерки проку будет мало, а вот помочь Карлу разыграть его карту они могут вполне…

… но гном поднял мозолистую ладонь, и Уолтер смолк.

– Я знаю, как работает твоя голова, – сказал Ахира, грызя морковку. – И согласен. Но мы должны еще хоть пару дней поискать Джейсона. Если найдем – попробуем нагнать Карла в Эвеноре и остановить его.

– А если не найдем – скажем, за неделю?

– Я люблю Джейсона и желаю ему добра. Но…

– Но?

Гном был мрачен.

– Тогда мы отправимся в Пандатавэй и попробуем хоть на время сбить псов со следа.

– А потом?

– Потом отправимся за Карлом.

Глава 16: СОВЕТ БАРОНОВ

Я согласен, что природная аристократия существует – и порождают ее добродетель и Божий дар.

Томас Джефферсон

– Дамы и господа, садитесь.

«Я должен сделать это сам», – сказал себе Карл Куллинан, стоя на темном пятне посреди красного ковра, покрывающего пол главного зала Бимстренского замка. Такого рода вещи он не мог переложить ни на чьи плечи.

Единственная проблема – как добиться от баронов поддержки. Он не мог сказать им, что собирается делать, поскольку сам еще этого не знал.

Силой действовать нельзя. Ковер был кроваво-алым, темное пятно на нем – следом давно засохшей крови. В первый раз, когда он созвал всех своих нобилей, холтунский барон Дерахан бросил ему открытый вызов – дуэль, один на один.

Храбрый поступок, ничего не скажешь; но бросив вызов лично, поставив принесение клятвы верности в зависимость от победы Карла, барон сделал бой неизбежным: он заставил Карла захотеть драться.

Тэннети попробовала помешать этому:

она стояла над бароном, одной рукой держа его за волосы, а другой – прижав к его горлу кинжал, готовая нанести ему быстрый – и милосердный – удар и отшвырнуть тело в сторону.

Разумеется, подобное было не в обычае: князьям вызовов не бросали. Князь Холтуна Ульдрен, как и бимский Пирондэль, был толстяком, едва способным носить собственную тушу. Двенадцатилетний мальчишка мог играючи заколоть любого из них – булавкой.

Но Карл велел ей отпустить барона, потом кивнул ему. Тэннети освободила Дерахана – и тогда Карл вытащил его на середину зала, оттолкнул, швырнул ему меч, а потом выбил клинок из баронской руки и отсек Дерахану голову.

Карл кивнул Терумелю, новому барону Дераханскому, сидящему рядом с военным губернатором своего баронства. Терумель спокойно встретил его взгляд – а ведь Карл стоял в точности там, где некогда убил Терумелева отца.

Карл стоял против стола, вкруг которого сидели бароны: бимские с советниками или мажордомами, холтунские – с военными губернаторами. За одним исключением. Вильмар, барон Нерахан, сидел в одиночестве; кресло справа от него вызывающе пустовало.

У холта был острый нос и щетинистые усы – он напоминал Карлу ласку, хотя это впечатление и было обманчиво: похожий на проныру, маленький барон был человеком большой внутренней дисциплины, глубоко порядочным, всегда – и прежде всего – думающим о благе собственного баронства. Он стремился получить от Объединения как можно больше выгод своей земле и не поминал старых обид.

Эллегон, сканировавший барона куда более тщательно, чем обычно, был поражен его умом и решительностью.

Карлу очень хотелось казнить мерзавца за то, что он творил в ходе Холтун-Бимской войны, но это свело бы на нет амнистию.

Он милостиво улыбнулся Нерахану.

Дай мне только повод, Нерахан. Дай мне вот такусенький повод – и я убью тебя собственными руками.

Нерахан, однако, вел себя весьма осторожно даже в годы войны – а теперь и вовсе не давал Карлу ни малейшего повода снимать с себя голову. И не даст: барон не только хорошо понимал, чем может обернуться для него выступление против Карла, но и все происходящее убеждало его в том, что новый путь – лучший. Он был человек твердый, но гибкий.

Позади Нерахана спокойно стоял генерал Кевалун, больше похожий на одного из Нерахановых приближенных, чем на военного губернатора баронства. И на довольно юного приближенного: короткие светлые волосы генерала отросли, а лицо было юношески гладким. На самом деле дочери Кевалуна было шестнадцать лет.

– Для начала, – сказал Карл, заняв свой трон во главе стола (слева от него сидел генерал Гаравар, справа – на почетном месте – Томен Фурнаэль), – я хочу сделать объявление, для многих, полагаю, очевидное: отныне и впредь военный губернатор баронства Нерахан освобождается от своих обязанностей и переводится в Дворцовую гвардию. – Карл кивнул Кевалуну. – Генерал, я благодарю тебя за службу на благо всего Холтунбима. Ты хорошо потрудился.