Дотянись до звезды
Шрифт:
Я заслужила такую пытку, говорила себе Чарити, безжалостно растираясь полотенцем. Она не позволяла себе думать о собственной привлекательности.
Слушая откровенные рассказы других женщин о достоинствах их любовников и подробные описания интимных сцен, она смеялась вместе со всеми и делала соответствующие комментарии, но ее тело оставалось внутренне безжизненным. Делясь своими приятными ощущениями, ее подруги словно говорили на иностранном языке.
Ее собственные воспоминания были совершенно другими. Ухаживая за Чарити, Джулиан одаривал ее многообещающими поцелуями, но... Возможно, будь у нее хоть какой-то опыт, ей удалось бы раскусить неискренность мужчины,
В их брачную ночь Джулиан пришел к молодой жене с одной единственной целью — показать, какое место отведено ей в его жизни. Он грубо, не приласкав, овладел девушкой, получил почти садистское удовлетворение от боли, которую она испытала, а потом отшвырнул так, что синяки на ее теле оставались еще несколько дней.
Больше муж ни разу не появился в ее спальне, и Черри это радовало. Лишив девушку невинности, он одновременно сорвал пелену наивности с ее глаз, и она отчетливо увидела, что будет представлять собой их брак. Теперь Чарити устраивало, что Джулиан живет отдельно, и она тщательно скрывала от всех свои семейные проблемы, слишком гордая для того, чтобы попросить у кого-нибудь помощи и совета.
Узнав о смерти мужа, молодая женщина испытала такое облегчение, что ей даже трудно было изображать скорбь.
Впрочем, этот страшный урок пошел ей на пользу. Теперь ее жизнь была во всех отношениях богаче и интереснее по сравнению с тем временем, когда она была изнеженной дочкой миллионера.
Сожаления о том, что она лишилась отцовского состояния, приходили в голову Чарити только тогда, когда она думала о многих и многих нуждающихся людях, которым могли бы помочь деньги, вырученные от продажи дома, деньги, пропавшие впустую из-за ее собственной беспечности и неискушенности.
Она же была вполне довольна жизнью, гордясь своими маленькими успехами и независимостью.
Правда, не далее, как сегодня утром, адвокат предостерег Черри, что ее финансовое положение под угрозой. Ведь лето выдалось ненастным, с внезапными дождями и грозами, а у нее не было никаких сбережений, — вся выручка вкладывалась в дело. И хотя ни долги, ни закладные не тревожили ее сон, вопрос о том, на какие средства жить, оставался актуальным.
Чарити облачилась в домашний халатик — последний подарок отца, сделанный к Рождеству. Он давно износился, полинял и выглядел несколько легкомысленно для двадцатипятилетней женщины, но был таким теплым и уютным, что ей трудно было расстаться с ним. Ее гардероб вообще не отличался особыми изысками. Дорогие наряды, в которые одевал ее отец, были уже либо проданы, либо просто выброшены как безнадежно вышедшие из моды. Вместо шелков и атласа она носила теперь грубые джинсы и спортивные свитера — вещи, в которых едва ли можно явиться на ужин к такому человеку, как Берт Сондерс.
А впрочем, какое имеет значение, во что одеться, подумала Черри, открывая стенной шкаф и критически оглядывая свои наряды. Она вовсе не собиралась производить впечатление на этого мужчину. Женщины, как правило, одеваются броско, желая привлечь к себе внимание сильной половины человечества, а ей вовсе не нужно пробуждать сексуальный аппетит какого-либо самца.
Она потянулась к джинсам, в которых обычно выходила на люди, да так и застыла с протянутой рукой. Гордость, та же самая гордость, из-за которой Чарити приняла предложение Сондерса, заставила ее пробежать хмурым взглядом по тем немногим официальным нарядам, которые имелись в ее гардеробе. У нее было два костюма: тот, в котором она ездила на встречу с адвокатом, и другой, теплый, из плотной материи,
Был еще серый плащ классического покроя, тяжелое темно-синее зимнее пальто, купленное прошлой зимой, пара льняных сарафанов, приобретенных на распродаже, которые идеально подходили для того, чтобы сломя голову носиться по городу, но едва ли годились для званого ужина, и, наконец, два вечерних платья: одно — длинное и официальное, которое она берегла для тех редких зимних балов, в которых считала нужным принимать участие, а другое... Она достала и расправила его. Другое было подарком одной из клиенток, ставшей со временем ближайшей подругой Черри.
Энн и ее муж поселились в поселке полтора года назад. Коренной лондонец, Том Форд после тяжелой болезни по-новому взглянул на свой образ жизни. Удачливый игрок на рынке корпоративных ценных бумаг, после инфаркта и операции на сердце он добился перевода в небольшой банк в Беррифилде. Энн, начинающий дизайнер-оформитель интерьеров, вынуждена была отказаться от работы. Но все эти жертвы были не напрасны.
Не желая, чтобы муж испытывал угрызения совести по поводу ее прервавшейся карьеры, Энн настояла на том, чтобы основать свое собственное дело, и через некоторое время добилась больших успехов. Дела фирмы пошли настолько блестяще, что Том начал подумывать, не уволиться ли ему из банка, чтобы взять на себя руководство финансовыми вопросами предприятия жены. И в этот самый момент, — а случилось это через полгода после переезда супружеской четы в Беррифилд, — Энн обнаружила, что беременна.
Как она призналась Чарити, заводить детей в тридцать девять лет не входило в ее планы, но когда малышка Люси появилась на свет, никто так не радовался ей больше, чем новоиспеченные родители. Более того, они начали поговаривать о том, чтобы завести для девочки братишку или сестренку, — чтобы ей, крошке, было не так одиноко.
Черри познакомилась с Фордами совершенно случайно. Увидев в доме одного из своих клиентов красиво подобранные букеты в корзинках, Энн пришла в восторг и немедленно связалась с флористкой, предложив ей сотрудничество в оформлении интерьеров.
Изумленная более чем скромной по лондонским представлениям ценой, которую запросила Чарити за свою работу, Энн на Рождество вручила ей большую, красиво упакованную коробку. Внутри, под несколькими слоями папиросной бумаги лежало роскошное платье. Оказалось, что оно было сшито на заказ.
Черный мягчайший наряд из бархата смотрелся так просто и одновременно изысканно, что Черри готова была без конца любоваться им, вместо того чтобы носить. Узкий лиф с длинными рукавами мягко облегал фигуру, а широкая юбка до колен подчеркивала хрупкий силуэт, притягивая взгляды окружающих. Чарити попыталась объяснить Энн, что платье слишком шикарно для нее, но лицо той стало таким сокрушенным и обиженным, что пришлось принять этот дорогой подарок.
В Новый год Форды устроили вечеринку у себя дома и настояли на том, чтобы Черри пришла в новом платье. Гости, особенно мужчины, осыпали ее комплиментами, но девушка не купилась на них. Она знала, что за лестными словами кроются корыстные побуждения, а потому держалась так холодно и недружелюбно, что хозяйке оставалось лишь горестно вздыхать, глядя на подругу.
Энн было известно только о неудачном замужестве Чарити и гибели Джулиана. Кроме того, в поселке поговаривали, что молодая вдова имеет какое-то отношение к Мэйн-хаузу, но Энн не лезла подруге в душу, хотя и не одобряла ее упрямое желание жить в изоляции от представителей мужского пола.