Доверие
Шрифт:
Тихое урканье, похожее на обрывочное рычание, вторгается в разговор. Вот только старик реагирует на него совершенно не так, как мог бы. Он просто улыбается уголком губ и кивает, словно услышал в этих звуках вопрос.
— Да-да, я соврал. Это я вас тогда видел.
Внутри неприятно холодеет, а кулаки сами собой сжимаются от мысли, что он знает или узнал ещё раньше, чем они.
«Или сделал логичный вывод из того, что кричала та женщина. Не трудно было…»
— Самым удачным вариантом показались вы двое. Я ещё не знал, что вы братья, но… Вы пошли в одну сторону, а значит, шансов что-то узнать было в два раза больше. А потом из окна вылетела птичка. Мало кто держит в городе сов и ещё меньше тех, кто выпускает их в свободный полёт. Я удовлетворил
Старик растирает как-то внезапно осунувшееся лицо ладонями и на мгновение морщится.
— Я пришёл в «Бастион» около восьми лет назад. Тогда проект «Чудь» находился ещё на начальном этапе и даже не имел названия. Были лишь сыворотка, да тонкая папка с бумагами, где в общих чертах описывалось возможное действие и потенциальные побочные эффекты. Нужно было изучить всё это, разобраться и… продолжить.
— Почему «Чудь»? — тихо спрашивает Макар, но Лука к нему даже не поворачивается, не желая терять старика из виду.
— По легендам был когда-то такой народ. Особенный. Таинственный. Хотя скорее мифический, чем реальный. Но… Мне показалось, что это название как нельзя лучше подходит для того, что мы хотели сделать. Только вот сыворотка оказалась недоработанной. Я пытался что-то сделать, показалось даже, что дело сдвинулось, но… Они решили, что я им больше не нужен…
— Так это вы открыли этот проект?
— Нет, я его просто назвал. Я так до сих пор и не знаю, откуда появилась первоначальная сыворотка, с которой мы начали работу, однако, вряд ли взялась из воздуха.
— Тяжело поверить тому, кто похищает людей.
Старик внезапно вздрагивает, словно забыл то из-за чего они вообще сюда пришли. И о том, что Костя не сам к нему в подвал забрался.
— Я бы не поступил так, не будь у меня на то причины. Не стал бы никого похищать, если бы не обстоятельства. Но мне нужна помощь, а вы должны знать, что они скрывают. Просто дослушайте, прошу, — взгляд у старика усталый и больной, словно у побитого жизнью пса. — Жена умерла родами, сын родился слабым, но здоровым. Так, по крайней мере, показалось вначале. А потом… ему было пять лет, когда он начал болеть, а врачи выявили генетическую мутацию. Непонятную, незнакомую. Я сам работал со всем этим. Сам пытался понять, что делать и как его спасти, благо профессия позволяла. Но… у меня не было тех средств и возможностей, что были нужны. А сын умирал… — старик, словно окунается в прошлое. Невидяще скользит по ним взглядом, прежде чем отвернуться и шагнуть к окну, а потом, так и не доходя до него, снова развернуться.
Он настолько выпал из реальности, что можно подойти и вырубить, Лука уверен, тот даже не поймёт что случилось. Или просто уйти, но… вместо этого они все остаются на своих местах.
— Поздний ребенок — единственное, что осталось от любимой женщины, — смешок. — Вы, наверное, ещё этого не поймёте, слишком молоды… Именно в тот момент, когда я понял, что сына мне не спасти, пришли они. И предложили… У них был неизвестный препарат с большим, как они сказали, потенциалом. Его надо было исследовать. На него выделялись деньги и зарплату тоже обещали немаленькую. А мне нужны были деньги, чтобы попытаться хоть как-то спасти сына. Попробовать ещё хоть что-то. Отвезти в столицу или и вовсе заграницу. Может быть, хоть там был бы шанс… Именно так я думал, но… его не было. Я понял это, когда подписывал документы о не выезде, а через несколько лет, когда препарат, что я изучал, был уже опробован, добровольцы…
У
— Несколько человек умерло. Сердце не выдержало. Но они ушли почти сразу. Не проснулись и всё. Кто-то изменился. Незначительно. Обрели новые способности и… Я воодушевился, — старик замирает на очередном шаге. Поворачивается почему-то именно к Луке. Заглядывает, словно в душу, отчего мороз проходит по коже. — Я украл несколько ампул, когда мне сказали что я им… не подхожу, — это слово старик словно выплёвывает. — Нашли более талантливого и молодого. Как мне сказали, тот работал с этой вещью ранее в другом месте. Понятия не имею в каком, — предвосхищая вопрос Луки, отмахивается тот. — Я вколол одну из ампул сыну в надежде, что это его спасет… Спасло, — старик невесело улыбается, подходя к той самой двери, у которой останавливалась Алиса, и открывая её. — Только выйти к людям он больше не может. Петь, познакомься с ребятами.
И Лука тянется, чтобы заглянуть в приоткрытую дверь. Всего-то и надо сделать пару шагов в сторону.
— Познакомьтесь, это мой сын Пётр. Правда, он на несколько лет младше вас. Ему всего четырнадцать.
Отзвуки чужого голоса всё ещё звучат в голове, когда Лука видит, кто скрывается внутри маленькой, так же минимально обставленной комнаты.
«Пётр…Ему всего четырнадцать…»
Стоящий напротив щуплый, невысокий черноволосый парнишка едва ли смог бы затеряться среди обычных людей и жить как они. Просто не получится, когда ты похож на фавна. Крепкие хоть пока ещё и не большие, рога уже сейчас проблематично будет скрыть, но ещё как-то можно. А вот на выглядывающие из-под брючин копыта вряд ли удастся надеть кроссовки. Тем более, когда даже чёрные брюки не могут скрыть неправильное для человека строение ног.
— Н-насмотре-е-елись? — задиристо бросает он.
Лука поднимает взгляд и по спине тут же скользит холодок. Зрачок у мальчишки тоже неправильный: вытянутый прямоугольник, положенный на горизонт, что ещё больше бросается в глаза из-за светлой радужки. Нечеловеческий.
— Оте-е-ец, з-заче-е-ем ты их привё-ёл? — хмуро, отчаянно.
Мальчишка прячется за скрещенными на груди руками и недовольством.
— Они могут помочь, — успокаивающе мягко отзывается старик.
Лука косится на вошедшего в комнату, не понимая, как они могут помочь? Чем? Это он занимался исследованиями, у него была сыворотка. Как они…
И тут приходит понимание.
Сыворотки не могло хватить надолго. Вряд ли он захватил много, а значит, та наверняка за это время вся кончилась. И обещание исследовать, изучить, о котором говорил Макар, когда вернулся из тела Кости…
Они сами законченный эксперимент. Удачные образцы. По крайней мере, старик именно так и считает, судя по всему. Их можно использовать…
— Мы вернём тебя в нормальное состояние, обещаю. Ты больше не будешь…
«Уродом» — повисает в воздухе, неприятно царапая что-то внутри.
Мальчишка поджимает губы, отворачиваясь от отца и снова глядя на Луку. Он не выглядит так, будто верит, будто вообще рассчитывает, что хоть что-то получится.
За спиной дёргают за мешок, едва ощутимо и осторожно, словно прося не беспокоиться. Однако Лука и так бы не обернулся. Оторваться от этих неправильных, нечеловеческих глаз не получается. Мальчишку жалко. Если это не старик что-то напутал и действительно, как он говорит, были другие, то…
Додумать он не успевает. В щель между косяком и его плечом, отодвинув стоящего рядом Макара и Костю, проскальзывает Алиса. Бросает непонятный, хмурый и даже немного злой взгляд на старика и полностью переключает своё внимание на мальчишку. Ступает босыми ногами по дощатому полу, одетая лишь в рубашку и юбку из-под которой виднеется всё тот же лисий, пушистый рыжий хвост.