Доверие
Шрифт:
— Ты не урод, — тихо, успокаивающе начинает Алиса, и всё внимание тут же прикипает к ней. — Не мутант и не ошибка чужого эксперимента. Просто так получилось…
— Хэнк Маккой тоже просто таким выше-е-ел, так же-е как Курт Ва-агне-е-ер и Мистик, — гордо вздернув подбородок, замечает мальчишка.
Очередная отсылка к мутантам Икс. Хотя Лука понимает. Ему нужно за что-то зацепиться. Найти хоть кого-то похожего, близкого по сути, когда вокруг все другие, обычные. Тем более чем ещё заниматься, когда ты заперт в четырех стенах и прячешься от людей, кроме как смотреть
— И й-я-а, как и они-и не-е мо-онстр!
— Так же как и я, видишь?
Алиса убирает пряди, показывая острые пушистые уши. Лука даже не знал раньше, что она может в частичную трансформацию. Хотя чего уж там, он не знал даже что она оборотень.
— И ты так сможешь. Меняться, — обещает Алиса, и Лука едва успевает удержать готовые сорваться с губ слова отрицания.
Обнадёживать мальчишку? Неправильно. У старика может ничего не выйти даже если они дадут ему свою кровь. Она не сыворотка, что уже была в руках у старика и никак не помогла.
Лука косится на застывших совсем рядом братьев и по хмурому взгляду Макара понимает, что его тоже не радует инициативность Алисы. Или, может быть, что-то другое. Это у Кости с ним прямой контакт, Лука может только гадать и ничего больше.
— Идём, выпьем чаю? — меж тем предлагает Алиса, осторожно касаясь чужого плеча. А потом уже оборачиваясь к старику всё с тем же непонятным взглядом: — Вы ведь обещали нас угостить. Помните?
— Ты действительно считаешь, что может получиться? — тихо, чтобы ни старик, ни его сын не расслышали, уточняет Лука, когда они выходят в главную комнату.
Старик всё-таки решил напоить их чаем, а сын, хвостиком последовал за ним на кухню, вполне быстро и ловко перебирая копытами.
Глупая, на взгляд Луки, и странная затея с этим чаем. Тем более что старик не может не знать — за ними придут. Лучше бы взял, что там ему надо, и выставил вон.
Хотя Лука и сам не понимает, почему медлит. Хочет узнать больше? Он не уверен, что может верить старику полностью. Неизвестно не выкручивает ли тот информацию под нужным ему углом, чтобы прикрыть свою ошибку и переложить весь груз ответственности на других. Жалеет мальчишку, который совсем немногим моложе его самого?
— Я помню, что говорила, — дернув ухом, так же тихо отвечает Алиса. Ни мешок, ни даже обувь она у Луки не забрала. Так и стоит босиком, прислонившись к косяку совсем рядом и продолжая рассуждать: — Но если с ним случилось такое… Тут два варианта. Либо в его предках наследили сатиры, либо сыворотка действительно действует не только подгоняя уже имеющиеся способности, но и пробуждая что-то вне их. Я не генетик, Лука. Я простая школьница.
Хочется по-детски дернуть её за хвост, тем более что тот неосторожно оказывается настолько близко, что щекочет пальцы шерстинками. Показать тем самым, что уж обычной то она точно не является. Но это будет выглядеть так глупо, что он лишь качает головой.
— А вот и чай, — замечает старик, выходя из кухонного закутка. Следом снова появляется Пётр, всё ещё немного непривычно для них цокая копытами по полу.
— Что от нас потребуется? —
Лука оглядывается на входную дверь.
Снова, кажется, что они зря затеяли эту игру в чаепитие. Старик хоть и похож немного на Безумного Шляпника, но они не провалившаяся в нору Алиса, а скорее уж кролик которого поджимает время. Тик-так.
Ещё совсем недавно Луке было всё равно, найдут ли их в этом доме или на полпути к дороге. Даже немного хотелось, чтобы старик поплатился за похищение и удержание Кости. Теперь же…
Глядя на мальчишку… Петра, что-то внутри сдвинулось, изменилось. Он не виноват в том, что его отец похитил Костю, он вообще ни в чём не виноват. А в «Бастионе» ему вряд ли оставят спокойную жизнь, скорее уж подключат к работе. Если смогут, помогут и обучат, но заставят отработать. И, судя по тому, что даже с ребятами не поговорили перед инъекцией, а поставили перед фактом, то тут и вовсе выбор не дадут.
Есть ли у них ещё время?
Внутри всё снова скручивается тугой спиралью, зудит, словно торопит двигаться, действовать.
— Вам надо уходить, — всё-таки встревает Лука, не давая открывшему уже рот старику сказать и слова. Озвучивает то, что тот и так должен понимать, раз работал на них, но по какой-то причине игнорирует: — За нами придут, а вы и так удивительно близко к базе и…
— Я знаю, — просто и спокойно.
От этого равнодушия всё внутри словно застывает. Только вот напряжение так и не отпускает, а от едва ощутимого, пока ещё зыбкого понимания, внутри что-то царапает.
— Вы же хотели ему помочь, — кивок в сторону Петра.
Скорее чтобы проверить догадку, чем достучаться. Старик уже всё решил. И следующие слова только подтверждают это, а ещё вносят порцию растерянности, рождая новые вопросы.
— Они помогут, обязательно. Пусть и без меня. Алиса, солнышко, если бы я знал…
Как и недовольно прижатые уши Алисы и метнувшийся из стороны в сторону кончик хвоста. Однако задать ни один из них Лука так и не успевает.
Они приходят внезапно.
Бьёт по натянутым нервам звук удара в дверь, от которого та распахивается, так что встречается со стеной.
Алиса с Костей за мгновение до этого синхронно поворачивают головы в том направлении, а Пётр отскакивает, едва не запутываясь копытами в штанинах, за спину старика. Съёживается так, что его становится незаметно.
Инстинктивно хочется сжаться и самому. Не самое приятное чувство, когда на тебя направленно дуло автомата. Но вместо этого Лука выходит вперед, закрывая собой друзей. Те ещё не примелькались на базе. И если группа состоит из залётных птиц, то только Луку они и узнают.
Гулко ухает о рёбра сердце, медленно тянутся секунды, прежде чем его перестают держать на мушке и опускают автомат стволом в пол. Глухо звучит, рапортуя, голос убежавшего в дальнюю комнату: