Доверься мне

Бланк Карла

— Просмотрев ваши отчеты о встрече с Андриани, — начал Роббинс, глядя на Аделину и Дана, — я нахожу разумным предположить, что мы ничего не узнали.

— Важно другое! — Дан свел к переносице рыжие брови. — Андриани отлично держался. Он казался искренним в своей панической боязни сказать слишком много.

Конни понемногу втянулась в разговор.

— Если Андриани лжет, какая разница, выглядит ли он как святой или как мошенник?

— На суде присяжных первые впечатления зачастую важнее истинного положения

дел, — пояснила Аделина. — Если Карло выйдет к трибуне этаким раскаявшимся грешником, который пытается обуздать темные стороны своей натуры и мечтает начать новую жизнь, присяжные ему поверят.

— Поэтому я и хочу, чтобы допрашивала его Эмма, — улыбнулся Роббинс. — Ясноглазая искренность — ее амплуа.

— Всякий судебный процесс — это своего рода представление, — заметила Аделина. — Всем известны случаи, когда подсудимый был виновен, но выходил сухим из воды благодаря убедительности своего адвоката.

Юристка подняла взгляд на официантку.

— Мне, пожалуйста, цыпленка и салат с миндалем. И бокал вина. Если у вас найдется…

10

Проклятье! Снова эта марка! Ник переглянулся с Конни. Ведь Аделина специально заказала именно его! Роббинс повернулся к коллеге.

— Это хорошее вино?

— Отменное! Крепкое, с тонким букетом. Мы же пили его в офисе. Помнишь?

Ник кивнул.

— Так это ты принесла бутылку?

— Я подумала, что пора бы цивилизовать наши вкусы.

— А я и не знал, что среди нас есть знаток вин! — улыбнулся Ник.

— Я вовсе не знаток! Я столкнулась с этим вином, готовясь к первому процессу над Саверо, когда заглянула в погребок "Пикник". Мне так понравилось.

Роббинс облегченно вздохнул. Итак, это всего лишь совпадение!..

По возвращении в офис Ник устроил краткую планерку и изгнал Конни в приемную: обсуждался первый день судебного процесса. План обвинения был до крайности прост. Роббинс сделает вступительное заявление, а затем вызовет свидетелей-очевидцев. Какие бы сюрпризы не заготовил Стэнли в своем арсенале юридических уловок, к свидетелям он не подберется.

— С кого начнем? — спросил Дан.

— С Конни. Пусть у присяжных в мозгу отложится четкая картина: Макс Саверо убивает любящих родителей.

Дан кивнул.

— Подгадаем так, чтобы Конни не успела закончить свою речь и Стэнли не представилось возможности устроить перекрестный допрос.

— У меня предложение, — чирикнула Эмма. — Думаю, допрашивать Конни должен Дан.

Эта мысль уже приходила Роббинсу в голову, однако услышать подобное из чужих уст было неприятно.

— Почему?

— Ну, вы с Конни вроде как сдружились за это время, и могут возникнуть нежелательные намеки…

— Не глупи, — возразил Дан. — Этой свидетельницей распоряжается программа защиты.

Сразу по окончании процесса Конни увезут прочь, и они никогда не увидятся. Роббинс не такой остолоп, чтобы не понимать…

— Прошу прощения, — перебил Ник, — я буду признателен, если вы не станете в моем присутствии обсуждать уровень моего интеллекта.

— Извини, — покаянно отозвалась Эмма. — Я знаю, что ты не стал бы водить Конни за нос, чтобы потом бессовестно бросить.

— Уверяю тебя, я далек от мысли обидеть Конни.

Сам же Ник знал, что их с Конни любовь обречена. Программа защиты свидетелей стоит между ними, словно несокрушимая стена. Констанс Грант опасно оставаться в Хьюстоне, но его дом — здесь.

Той же ночью, в отеле Конни сама заговорила на щекотливую тему.

— Послушай, Ник, а программа защиты свидетелей предлагает выбор? Могу я сама решать, куда поехать?

— А если бы могла, куда бы ты поехала?

— Я бы поселилась неподалеку от Хьюстона.

Она поудобнее вытянулась на кровати. Блестящие черные волосы в беспорядке рассыпались на подушке. Бронзовый загар подчеркивал морскую синеву глаз.

Ник провел пальцем по ее маленькому твердому подбородку, спускаясь все ниже. Она тут же откликнулась; неуловимо-манящим жестом поощрила его расстегнуть пуговицы блузки.

— Ник, я хочу остаться рядом с тобой.

Ему тоже этого хочется. Еще как хочется!

— Что, если я откажусь выступать в суде? — предположила Конни. — Возможно ли осудить Саверо на основании показаний только двух свидетелей?

— Не знаю. Не будем сейчас об этом.

Ник наклонился поцеловать ее, но Конни уперлась кулачками ему в грудь.

— Когда я должна принять окончательное решение?

— Через два дня. Дан начнет допрашивать тебя в понедельник.

— Постой! — Оттолкнув Ника, Конни уселась на постели. — С какой стати меня будет допрашивать Дан, а не ты?

— Не хочу рисковать. Наши… гм… взаимоотношения могут стать достоянием гласности.

— Но, Ник, мы же не делаем ничего дурного! Ты никоим образом не пытался на меня влиять.

— Как же! — сардонически хмыкнул Роббинс. — Присяжные ни за что не поверят в то, что мы спим вместе и при этом я не пытаюсь заставить тебя сыграть мне на руку.

— Но ведь это правда! — Во взгляде Конни отразилось неподдельное отчаяние. — Ох, Ник, я втравила тебя в беду?

— Справлюсь.

— Мне не следовало соблазнять тебя. — Она запустила пальцы в его волосы и. притянула к себе. — А я вот соблазнила… Всю свою жизнь мечтала о роли коварной обольстительницы!

— И у тебя великолепно получается, — улыбнулся Ник. — Но если память мне не изменяет, инициатором выступил все-таки я.

— Ах, так! — Конни облизнула губки. — Сегодня придется это дело переиграть!