Доверься мне
Шрифт:
— Ладно, хорошо, может меня и прятали, а ты умница догадалась, — как можно спокойнее стала говорить, а сама отступаю к двери. Пора валить отсюда, она ведь действительно не дружит с головой.
— Чашки, это чёртовы чашки, выдали тебя! Я видела их, когда прислуга распаковывала после вашего приезда, хотела попить чай, но мне не дали, сказали они только для хозяйки. Для тебя тварь! А потом смотрю, ты пьёшь из нее чай! И всё сложилось. Так перед праздником, ты неожиданно из мыши стала лебедем, как бы не так, дрянью и прислугой была, ей и подохнешь! Не платье не украшения не спасут тебя! —
— Габриэль, — закричала я, кидаясь к двери, а эта больная за мной. Успела забежать в нашу спальню и добежать до другой двери, но волчица оттолкнула меня.
— Нет его, папаша вызвал. Будет просить, что бы это Руслан не забирал меня. Но у меня другой план. — Радостно сообщила она. — Грохну тебя, и альфа будет моим!
— Ты больна! Тебе лечиться надо! — закричала я. — Николос! — её громче.
— А это кто? Еще один твой хахаль? Ну ты и жадная! Альфа знает, что ты шлюха, или они тебя делят? — язвила она, медленно подходя ко мне.
— Я истинная для Габриэля! Тебе этого не простят, — попыталась отвлечь её, вот только с больными говорить бесполезно.
— Бред, истинных нет. И Руслан не истинный, это ты ведьма, полу выродок, что-то с ними сделала. Я окажу им услугу, — спокойно сказала она, пожав плечами, словно это какая-то маленькая глупость, которую никто и не заметит.
— Ты бредишь! Лариса очнись, ты себя слышишь? — попробовала достучаться до нее, и улизнуть в гостиную, надеюсь, от туда меня охрана услышит, тут то звукоизоляция чёртова.
— Тебя никто и не вспомнит. Зачем им ты, когда есть я! — пока она говорила, медленными шагами удалось выйти в другую комнату.
— Тебе лечиться надо. Николос! — снова закричала я. Если Габриэль не тут, то надо звать его, так он вчера сказал.
— Да кого ты зовешь, стерва! Или это последние слова перед смертью? Да я тебя на кусочки порву! — возмущенно сказала она, надвигаясь на меня.
— Зачем тебе Габриэль, ты его не любишь!
— Да причем тут любовь. Это я должна быть луной! Я должна иметь всё то, что есть у тебя, это меня должны одевать как королеву и охранять как самую большую ценность, а не тебя! Все украшения в которых ты ходила будут мои! И эта чашка тоже! — сказала она, показывая на предмет в руке, который так и несла из комнаты, — вот только её слова не пугали меня, а начали злить. Как она смеет забирать то, что принадлежит мне. Габриэль мой!
— Да как ты смеешь, дрянь! — закричала на нее, та аж, испуганно посмотрела не меня. — Ты всё имеешь, но не ценишь. Для тебя, что вещь, что прислуга всё одно — мусор. Ты не ценишь других и слушаешь только себя. Испорченная папенькина дочка, а теперь ещё и больная истеричка! — во мне клокотал гнев. — Ты ничего не ценишь и ничего не хочешь, да ты и мечтать кроме как о новой коллекции туфель не умеешь. Ты хоть знаешь что такое работа и упорный труд, ты падала от усталости? Знаешь, что такое мозоли на руках и боли в теле от тяжелой работы? Это ты у нас принцесса на горошине с самого детства, а теперь опять что-то захотела и не получила, вот и бьешься в истерике. Уймись, заткнись, сядь и подумай! — кричала на нее. Она стала по немногу оседать, но со злостью и гневом смотрит на
— Ах ты дрянь! Я всё равно доберусь до тебя, — и с диким желанием швырнула мою чашку в стену. Звон стекла и тысячи мелких осколков падают на пол.
— Нет, нет, нет, — тихо говорила я, с ужасом смотря на содеянное.
— Сдохни тварь, — заревела она кидаясь на меня. Я с такой ненавистью посмотрела на неё и выставила руку вперед, почему то именно она горела огнем и в ней была сосредоточена вся моя ненависть. Что-то ярко сорвалось с неё и ударило в Ларису. В это же время распахнулись двери и вбежали трое моих охранников с Габриэлем. Лариса летела прямо в них, а я от бессилия и отчаяния что билось в душе, стала оседать, и такая приятная темнота поглотила меня. Последнее что помню крепкие руки, что подхватили у пола, и взволнованный голос любимого:
— Николь!
Габриэль
Рано утром меня попросили о встрече, и я бы послал их куда подальше, если бы этим кем-то не был Георгий Петрович. Его дочь уже второй день выносит всем мозг. И с этим пора всё решать. В ближайшие дни я собираюсь уехать с Николь на море и не только, покажу малышке мир. Мои заместители уже готовятся к моему отсутствию, охрана проверяет маршрут и возможные его изменения. Осталось всего пару незаконченных дел, и одно из них надеюсь, решится сейчас.
Альфа ждал меня в переговорной, звать к себе в апартаменты как раньше не стал. Теперь та комната только для меня и малышки, мало ли в каком виде она вздумает походить там.
— Здравствуйте Георгий Петрович, — ровно сказал я, заходя в комнату.
— Здравствуйте Габриэль, — с почтением сказал он, протягивая мне руку. Пожал её и сел в соседнее кресло.
— Давайте сразу к делу, я хочу забрать свою дочь, но Руслан Скворцов мне не разрешает, а я ведь её отец.
— Руслан её пара, у него больше прав на неё чем у вас теперь. При том она и так согласилась быть с ним сперва, а потом вот стала вредничать. Это вы, ей что-то сказали, — хмуро смотрю на испуганного волка.
— Нет, что вы. Я только увидел дочь, и она сразу стала умолять меня забрать её. А в последнее время ей стало хуже, даже врача вызывали.
— То, что она громит комнаты за комнатой, я знаю, и врача вызывал я по просьбе её пары. Думаю им надо дать время побыть вместе, а не вмешиваться. Хотя ваша дочь и правда странно реагирует на него. — Вспомнил, как охрана говорила о ней. Первая встреча с Русланом прошла хорошо, а к вечеру волчицу как подменили. Почему?
— Вот видите, и вы заметили. Да и она утверждает что ошиблась, и он не её пара, — старался защитить дочь отец. Вот только зря. Волчица ещё та избалованная штучка, и крутит отцом.
— Вы хотите сказать, что Руслан врёт? Это он приехал из далека, ради неё, чтобы сказать, что он хочет её, а она говорит, что он ошибается. Руслан, которому куча лет, и который ждал её так долго. Не понимает свои чувства он, или она? — удивленно смотрю, а притихшего и бледнеющего альфу.
— Возможно, вы правы.
— Я прав, а ваша дочь слишком избалованна. Небось, что-то узнала о нем вот и вертит хвостом.
— Хорошо, я поговорю с ней. Попробую переубедить. — Серьезно сказал он, сжимая руки.