Доверься, он твой
Шрифт:
– Дядя Миша установил, что глубоко под землей горят угольные пласты. Оттуда выделяется этот газ...
А потом родился Федор, которого она всем представила как плод внезапной страсти к якутскому проводнику. Невероятное желание, рассказывала она, скрутило ее в зоне силы. Ее называют «счастливая деревня». Отталкиваясь от своего вымысла, Ксения Демьяновна рассказывала в радиопередаче «Я и он», что в этой зоне в каждой семье много детей, в которых якутская кровь соединилась с кровью разных народов. Но в зоне силы от этого возникает невероятная гармония...
Федор
В Москве между ними все осталось по-прежнему. Только одна тайна прибавилась – тайна двух банковских счетов на имя Федора. Когда ему исполнится восемнадцать, он должен будет переменить фамилию. Такое условие поставил Вечный Друг.
Но все-таки, спрашивала себя Ксения Демьяновна, рассматривая из Дома на Каме свою жизнь, почему она так упорствовала? Почему не согласилась выйти замуж за него? Она же с самого первого взгляда так хотела его, как сейчас принято говорить о том, что в ее юности приличные девушки называли элегантно «желала». Потому что «хотеть» и «похоть» имеют один корень, а это было нескромно.
В последний раз он предложил ей выйти за него замуж, когда они сидели в летнем кафе на Тверском бульваре. Они оба закончили четвертый курс.
– Слышишь, что поет Нейл Сидака? – спросил он, помолчав после ее отказа.
– Что? Я прослушала, – призналась она.
– «Ты будешь со мной всегда» – вот что он поет.
Она улыбнулась.
– Поняла, – кивнула она. – Я тоже буду с тобой всегда, мой Вечный Друг.
– Кто? – Он удивился.
– Ты. Ты мой Вечный Друг. Я буду с тобой в одном мире, но не рядом с тобой, – насмешливо добавила она.
Он придвинулся к ней.
– Я все равно тебя поймаю, Ксюр. Подловлю. Вот увидишь. И возьму тебя.
– Зачем? – Она смеялась.
– Мне интересно, когда убегают.
Ксения знала, что она зацепила его навсегда. Как знала и то, что удержать его при себе можно только одним способом – убегая. Однажды она ему объяснила, кто он.
– В тебе живут три человека разной национальности и разного темперамента. Они по очереди владеют тобой. Страстность сменяется ленью, а потом то и другое вытесняет хитрость. Догадался, кто кого и когда выталкивает?
– Нет, – честно признался он.
– Понятно, сейчас ты во власти одной из бабушек.
Он моргал и ничего не мог понять. А потом внезапный порыв: он схватил ее за плечи и быстро-быстро затараторил:
– Ты такая умная, что даже противно!
– Это уже голос дедушки, но с другой стороны, – спокойно объяснила она.
– Ага-а... – он сощурился, – ты хочешь сказать, что во мне живут все мои разнонациональные предки.
– Наконец-то выплыл дедушка. – Она хохотала. – Я не могу жить сразу с тремя, – сказала она ему. – С русским, испанцем, украинцем. Напрягает. Я бы справилась со всеми, но мне этого мало. Я хочу стать известным этнографом. Так что прости.
– Понял, – сказал он. – Но ты можешь меня изучать всю жизнь.
– Согласна.
Однажды они встретились в середине жизни, как называла Ксения возраст после тридцати. Вечный Друг спросил ее:
– А если бы ты не была такая умная и не знала, что во мне сидят трое мужиков, ты бы вышла за меня?
К тому времени он уже трижды развелся.
– Да, – сказала она. – Могла бы. Но мы бы недолго протянули. Почему, думаешь, люди расходятся так часто? Потому что они не только не знают, за кого выходят или на ком женятся, они себя-то не знают.
– Ты себя изучила, уверен.
– Разумеется. Должна сказать, я из тех, кому не надо выходить замуж. Я хочу быть свободной от всех обязательств.
– Обманываешь, Ксюр. Ты не просто вышла замуж, ты родила дочь. Значит, согласилась на обязательства.
– Но... мой муж быстро умер, а Катериной занимаются мать и дядя Миша.
Он усмехнулся:
– Ты кремень. Не отступишь от принципа.
– От самой себя. Потому что я себя знаю хорошо.
– До встречи, – бросил он.
– В эфире, – ответила она ему в тон.
Она не шутила, на модном радио она вела новую передачу – «Узнай Его». Ксения, уже профессор, объясняла, что ждать женщине от финна, за которого она собралась замуж, от американца, итальянца или француза. В моду входили такие браки. Но как мало этих браков сохранялось.
Потом ее пригласили консультантом в агентство «Замуж за рубеж». Она работала с женщинами, которые мечтали найти заморского принца.
Судя по письмам и звонкам, люди довольны.
Но все изменилось, в который раз она удивлялась: если и есть над человеком какая-то власть, то это власть болезни. Теперь она диктует ей строго, что делать, как делать и когда.
24
Всякий раз, приезжая к матери, Катерина видела, что ей лучше. Теперь сердце не заходилось от боли, как прежде, когда она видела пустые глаза, слышала одинаковые фразы.
Катерина с самого начала болезни матери училась не замирать от страха, не раздражаться, просто говорить о другом. Мать поддавалась не всегда, Катерине казалось, что она видит поврежденные нейроны в ее мозгу, которые нарушают порядок мыслей. Дочери казалось, она отчетливо видит, словно на экране монитора, нить-тропу, почему-то желтую, извивающуюся среди бугорков серого цвета.
Она знала, при этой болезни у человека сохраняются стереотипы – не только мыслей, но и фраз. На самом деле ей приходят в голову свежие мысли, или застывшее прошлое она воспринимает как свежее? Но... Разве не случается похожее с другими? У которых нет такой болезни? А разве с целыми народами и странами не так же? Одно и то же, одно и то же. Давно прошедшее – как свежая мысль...
Да о чем она? Что ей до народов и стран, когда свой крошечный мир в таком развале? Ей не давало покоя другое: неужели все то, что произошло с матерью, сделала любовь? Поздняя, слишком поздняя, к мужчине, от которого родился Федор?