Доверяю, как себе
Шрифт:
Больше не было сказано ни слова. Рон повел Гарри к кровати, именно такого вида, какого боялся накануне Гарри, на ходу раздеваясь сам и раздевая любовника. На покрывало они упали уже вдвоем и обнаженные. Некоторое время они целовались, пытаясь соприкоснуться как можно большей площадью тела.
Но Гарри этого было мало. Невообразимо мало. Он заглянул в широкие черные зрачки партнера, окруженные ярко-голубыми радужками и представил, как тот входит в него, Гарри скрещивает ноги над покрытыми веснушками ягодицами и извивается от наслаждения, придавленный к кровати крепким теплым телом.
Рыжий что-то прорычал
– Больно, не надо, пожалуйста, больно, - шептал Гарри, умоляюще вглядываясь в затуманенные почти черные глаза любовника. Тот не отвечал ничего, только гладил его по бедру и медленно, но неумолимо притискивался внутрь. После нескольких мучительных толчков Гарри вдруг выгнулся и застонал. Боль никуда не исчезла, просто к ней добавилось еще и удовольствие. С каждым новым толчком Рона, он чувствовал новую вспышку боли, а за ней - не менее острую вспышку удовольствия. Член, поникший было, снова стал твердеть, и, зажатый между двумя животами, приносил довольно приятные ощущения.
Гарри, может, даже и стало бы нравиться происходящее, если бы член у рыжика был поменьше, и ему не было бы так больно. Тут Рон дернулся и, с совершенно счастливым выражением на лице, обмяк. Поттер почувствовал, как внутри разливается тепло. Рон приподнялся на локтях, одновременно выходя из него. Гарри непроизвольно дернулся и закусил губу. Рыжий смотрел виновато:
– Какая же я сволочь. Ты даже не…
На член Гарри легла рука и стала его ласкать. Но прикосновения отзывались где-то внутри неприятными уколами. Подросток убрал руку и прошептал:
– Не надо.
Рон поднял на него блестевшие от слез глаза:
– Я идиот. Я столько об этом мечтал и все испортил. Прости меня, прости…, я виноват, - шептал рыжик, целуя желанное тело, куда попадет.
Гарри тяжело вздохнул, привлек к себе друга, у которого явно прогрессировала истерика, и успокаивающе гладил его по спине и голове, пока тот не заснул.
Потом он поднялся, оделся, сдерживая стоны, когда ему приходилось нагибаться, и, бросив разочарованный взгляд на даже во сне хмурящегося друга, вышел из комнаты.
Глава 17. Неужели я все-таки допишу этот … понедельник?
Гарри брел по коридору, совсем не скрываясь. По иронии судьбы он не попался на глаза ни Филчу, ни Снейпу, ни какому-нибудь другому преподавателю, патрулирующему школу. Он шел, пошатываясь и всхлипывая: ему было не только физически плохо, но и душевно. И душевно, наверно, на порядок хуже.
Рон, один из двух людей, на которых он мог положиться всегда. Друг, к которому можно было обратиться, несмотря ни на что. Да, они не всегда ладили, но столько вместе пережили!
С ним творилось что-то непонятное - это Гарри знал и раньше, зато теперь он уверился, что это «что-то» определенно ничего хорошего ему не обещает. Даже старший Малфой на это «что-то» повелся. Поттер определенно видел его расширившиеся зрачки. Да что там Малфой! Даже Рон, и тот не устоял.
«Знакомьтесь, Гарри Поттер - человек… и афродозиак», - пошутил про себя подросток. Скорее всего, его кто-то проклял. Гарри поежился, представляя, как за ним бегает вся
В принципе, таких взрослых, к кому действительно можно было бы пойти с такой проблемой, в Хогвартсе не было. Снейп наверняка знал, что случилось, но идти к нему Гарри даже не думал. Собрать бы кости после завтрашнего «разговора».
Поттер хлопнул себя по лбу. Как же он мог забыть, что есть взрослый, к которому всегда можно пойти со своей проблемой, который принял бы его любым, что бы он ни сделал. Ремус. Гарри все равно собирался ему написать.
А ведь оставались еще два вопроса: кто это сделал и как себя вести с Роном. Первый вопрос он в таком состоянии обдумывать отказывался. Что до второго… Отчасти, в сложившейся ситуации виноват не настолько рыжик, насколько сам Гарри. Ведь с ним такое не в первый раз. У него был шанс отказаться. Даже два. С какой стати он согласился?
А ведь он еще и подстегнул Рона легилименцией. Он был практически уверен, что те картины, которые он воображал себе, видел еще и рыжик.
« А в фантазиях все это выглядело намного приятней, - мелькнула непрошеная мысль, - находят же в этом некоторые люди удовольствие. Да, все это, конечно, приятно: поцелуи, прикосновения, ласки, но окончание… - Гарри вздрогнул, - это если мне так паршиво, то как себя будет чувствовать Рон? Как бы было хорошо вернуть время назад, все забыть, как страшный сон».
Гарри резко остановился. Пусть он не в состоянии все это забыть, но он может заставить забыть обо всем Рона. Летом обливиэйт у него прекрасно получался. Какие там у него побочные действия? Головная боль?
В голове Гарри созрел план.
* * *
– Массаж, - повторил Северус.
– Без всякого сексуального подтекста?
– Если не захочешь, то без.
– Масло нужно?
Люциус лишь кивнул, занятый трансфигурацией дивана в довольно высокую кушетку. Северус лег на живот, подставляя спину сильным рукам.
– Я только одно не пойму, что его во мне привлекло. Информацию можно было выпытать миллионом других способов. А на меня у него еще должно было встать. Не сказать, что я сильно привлекательный мужчина.
– Это ты у меня спрашиваешь?
– насмешливо протянул Малфой.
– Или нарываешься на комплимент?
– А если объективно?
– Если объективно, то, я думаю, ты не обидишься, если я с тобой соглашусь. Ты не красив в общепринятом смысле этого слова. Хотя это можно исправить. Если бы ты чаще мыл голову, если тебя свозить куда-нибудь позагорать. Да и отбелить зубы тебе не помешало бы, и тренажеры, раз тебе летать не нравиться, тоже не помешали бы в твоей халупе. Ты по магазинам когда последний раз ходил?