Доверяю, как себе

Noel*

Мальчишка поежился:

– Нет, Вы что!
– и сразу же одернул себя.
– Ой, извините, я не хотел сказать, что…

– Вас ко мне тянуло?

– Да, - Поттер покраснел.

– В чем это проявлялось?

Гриффиндорец стал цветом, как помидор:

– Мне хотелось быть рядом. Я о Вас беспокоился, не мог спать, когда Вам было плохо. Вы мне снились, - зеленые глаза округлились.
– Почему я Вам это рассказываю?

– В воздухе распылено зелье доверия.

– Ублюдок!
– Поттер вскочил со стула.

–

Поттер, если бы Вы мне доверяли, зелье бы не подействовало.

Подросток застыл, часто непонимающе моргая.

– Вы им тоже дышите.

– Конечно, но с моей стороны это лишь формальность. Я Вам доверяю априори.

Поттер сел назад:

– Ладно, может, тогда скажите, почему меня к Вам ни с того, ни с сего потянуло?

– Я подозреваю, что это действие зелья истинной сущности.

Мальчишка снова захлопал ресницами, машинально запустив руку в волосы.

– Так мы с Вами…родственники?

– Все магические семьи в какой-то мере родственники. Мы с Вами просто немного более близкие.

– Вы сволочь! Вы все время шпыняли меня за моего отца, а он Вам родственник!

Северус улыбнулся. Он подозревал, что это была первая его улыбка, обращенная к сыну.

– Да, я именно сволочь. Разве Вы этого раньше не знали? По-моему, это одно из самых лесных определений, которые меня дали студенты.

Поттер сверкнул глазами из-под ресниц.

– А теперь расскажите мне, что интересного Вы узнали из книги, что я давал Вам почитать.

Глава 19. 4 ноября, среда.

Гарри идет вдоль темного коридора, который все больше сужается, петляет и поворачивает. Вот он уже может дотронуться до стен, просто раскинув руки в стороны, а потолка все равно не видно, как бы сильно не запрокидывал Гарри голову назад. Материал, из которого изготовлены стены, меняется каждые несколько метров. Впрочем, стен почти и не видно - все свободное пространство занимают двери: огромные и миниатюрные, деревянные и металлические, богато украшенные и совершенно обыкновенные, с изящными витиеватыми ручками и вовсе без них. Юноша разглядывает двери, поражаясь фантазии их создателя, он идет уже долго, но ему еще ни разу не встретилось двух одинаковых.

Иногда рядом с дверью бывает небольшое окошко, через которое Гарри разглядывает солнечные поляны, кусты роз, бушующее море или черный лес. Изредка стекла цветные, а еще реже - такие мутные, что через них ничего не разглядеть. Поттер несколько раз порывается свернуть, повернуть назад, но щемящее чувство где-то внутри него не дает это сделать, и он упорно идет вперед, уже не обращая внимания ни на что вокруг. Он сосредотачивается на шуме собственных шагов, что позволяет не думать о тишине и пустоте, скрывающихся за его спиной.

За очередным поворотом открывается тупик. Коридор заканчивается старой деревянной покосившейся дверью. Рассудив, что весь его путь окажется бессмысленным, если он не

посмотрит, что за ней, Гарри вздыхает и тянет за болтающуюся на одном гвозде ручку. Дверь не поддается, и он дергает сильнее - ручка остается у него в руках. Но это злит его еще больше, и Гарри тянет за нижний край двери, образующей с косяком щель, пусть не особенно широкую, но достаточную, чтобы он не боялся прищемить себе пальцы. Он отвоевывает у строптивой двери миллиметр за миллиметром. И вот та открывается, издав жалостливый стон.

Гарри осматривает комнату. Она совсем небольшая, везде пыль и паутина, почти нет света, лишь слабое свечение исходит откуда-то сверху. В углу на куче тряпья сидит, подобрав под себя ноги, маленький мальчик, лет пяти, не более. Ребенок поднимает на Гарри полные слез глаза, в которых место безысходности занимает надежда.

– Папа?
– тихонечко спрашивает мальчик, и от этого короткого слова, произнесенного срывающимся детским голосом, Гарри хочется плакать. Он опускается на колени и осторожно прижимает ребенка к себе, боясь обнять его сильнее, таким тонким и хрупким кажется мальчик.

– Ты пришел, - грустно улыбается малыш, маленькой ладошкой гладя его по щеке, - а я тебя ждал, никуда не уходил, как ты и сказал. Ты же больше не уйдешь, правда?- детские пальчики стирают слезинки уже со своих щек.
– Я не буду плакать, папа, я же с тобой.

Гарри вглядывается в опухшее личико и понимает, что он уже не боится ни темноты, ни пустоты, которые скрываются за порогом этой странной комнаты. Их не стоит бояться, когда рядом с ним его маленький ангел, без которого его жизнь - просто серый пыльный коридор.

Гарри гладит мальчика по волосам и шепчет:

– Я не твой папа, но я заберу тебя с собой.

– А папа?
– растерянно спрашивает мальчик.

– Твой папа не может тебя забрать сам, но он попросил меня. Ты же пойдешь со мной?

– Если так, - малыш совсем по-взрослому хмурит нос, - тогда пойду.

Гарри подхватывает легкое тельце на руки и поднимается с колен. Мальчик утыкается ему в шею:

– Меня зовут Том, а тебя?

* * *

Северус сталкивается с Минервой в коридоре. Декан львятника явно разозлена, и Снейп, на своей шкуре испытавший за годы своего преподавания все последствия ярости своей подруги из семейства кошачьих, пытается проскользнуть мимо. Но ни тут-то было!

– Северус, а я тебя искала. Найдется минута поговорить?

– Как деканы?
– с опаской спрашивает Северус. Минерва кивает и, пройдя немного вперед, приглашающим жестом отворяет дверь в кабинет трансфигурации. Декан змеек вздыхает и, пытаясь уговорить себя, что он уже давно не студент, проходит следом за коллегой в комнату.