Довлатов — добрый мой приятель

на главную - закладки

Жанры

Поделиться:

Довлатов — добрый мой приятель

Шрифт:

Дане и Вике, моим англоязычным внукам,

с надеждой, что они прочтут эту русскую книгу

№ 25

ISBN 978-1-998084-33-3

Я
в этой жизни жажду только мира;
Уйдем, покуда зрители-шакалы На растерзанье Музы не пришли! Когда бы грек увидел наши игры…

Осип Мандельштам

Людмила Штерн опасна, как всякий повзрослевший романтик…

Сергей Довлатов в письме Игорю Ефимову

Я глубоко признательна семье, близким и друзьям Сергея Довлатова, а также моим друзьям за неоценимую помощь, которую они оказали мне при написании этих воспоминаний.

В процессе работы я пользовалась содействием и неизменной поддержкой Елены и Кати Довлатовых, а также письмами и фотографиями из их личного архива. Я им обеим крайне благодарна за дружескую помощь в моей работе. Но следует признаться, что первое издание этой книги им не понравилось, и они объявили его «контрафактным». С тех пор нашей многолетней дружбе пришел конец.

Мне также любезно предоставили архивные материалы Борис Шварцман, Игорь Ефимов, Тамара Зибунова и Саша Довлатова, Ася Пекуровская, Алевтина Добрыш и Нина Аловерт.

Кроме того, я хочу поблагодарить Якова Гордина и, в особенности, моего мужа Виктора Штерна за советы и конструктивные замечания, которые они сделали в процессе работы над рукописью.

Предисловие

Как-то после лекции, которую я прочла в университете во Флоренции, один студент спросил меня: «Чья судьба вам кажется наиболее трагической: Набокова, Бродского или Довлатова? И кто из них больше всех страдал?»

Этот детский вопрос застал меня врасплох, и я забормотала невнятно: с одной стороны, с другой стороны…

Не хотелось разочаровывать юношу неприятной правдой, но, в философском смысле, любая жизнь трагична. Достаточно вспомнить слова Бродского: «Вы заметили, чем это все кончается?»

Вероятно, юноша имел в виду всего лишь трагичность жизни поэта или писателя, вынужденного жить и работать вне своего отечества и своего языка.

— Это смотря какого отечества, — поспешил высказаться другой студент. — Что могло быть страшнее судьбы писателя или поэта в своем отечестве, в России? Вспомните судьбу Мандельштама, Гумилева, Бабеля, Цветаевой, Маяковского.

Трагичность жизни может вообще не зависеть от внешних обстоятельств, которые складываются для данного индивидуума вполне благополучно. Но если меня судьба когда-нибудь еще сведет с тем студентом, я отвечу ему, что упомянутый им список «трагических» эмигрантов, наверно, следует начать с его односельчанина — божественного Данте, вынужденного бежать из любимой Флоренции, преследуемого, но не раскаявшегося, так и не вернувшегося на родину, и не узнавшего, что через четыреста лет после его смерти он будет считаться гордостью Флоренции и одним из величайших поэтов западной цивилизации.

Как и Данте, ни один из упомянутых тем студентом наших соотечественников-эмигрантов тоже не вернулся на родину. Владимир Набоков категорически отказывался даже рассматривать такую возможность. «Страны, которую я покинул, больше не существует», — писал он своей сестре Елене Владимировне. Однако писатель вовсе не был равнодушен к покинутой отчизне и, более того, пребывал в абсолютной уверенности, что его произведения дойдут до российского читателя и останутся важнейшей вехой в русской литературе.

В 1959 году он писал:

Но как забавно, что в конце абзаца, Корректору и веку вопреки, Тень русской ветки будет колебаться На
мраморе моей руки.

На вопросы, тосковал ли Набоков по России, мучила ли его ностальгия, отвечают многие его стихи. Например, «К России», написанное в Париже в 1939 году:

Отвяжись, я тебя умоляю! Вечер страшен, гул жизни затих. Я беспомощен. Я умираю от слепых наплываний твоих. Тот, кто вольно отчизну покинул, волен выть на вершинах о ней, но теперь я спустился в долину, и теперь приближаться не смей. Навсегда я готов затаиться и без имени жить. Я готов, чтоб с тобой и во снах не сходиться, отказаться от всяческих снов; обескровить себя, искалечить, не касаться любимейших книг, променять на любое наречье все, что есть у меня, — мой язык. Но зато, о Россия, сквозь слезы, сквозь траву двух несмежных могил, сквозь дрожащие пятна березы, сквозь все то, чем я смолоду жил, дорогими слепыми глазами не смотри на меня, пожалей, не ищи в этой угольной яме, не нащупывай жизни моей! Ибо годы прошли и столетья, и за горе, за муку, за стыд, — поздно, поздно! — никто не ответит, и душа никому не простит.

Не забудем, что детство и отрочество Набоков прожил счастливо в богатой, родовитой семье, принадлежавшей к сливкам петербургского общества. Его Россия, описанная с такой любовью в «Других берегах», пошла в одночасье ко дну, как «Титаник». И он тосковал по своей России и по своему безоблачному детству. У него были обычные для эмигранта трудности, облегченные, однако, прекрасным знанием языков и первоклассным образованием. Кроме того, рядом с ним всю жизнь была любимая жена, друг и помощница Вера Евсеевна. А после опубликования «Лолиты», принесшей ему, наконец, всемирную славу, Набоков жил в полнейшем материальном комфорте.

…И все-таки трагична ли судьба поэта или писателя, живущего в изгнании, вдали от своих корней? Однозначного, как сейчас принято выражаться, ответа нет.

Судьбу Бродского, несмотря на выпавшие на его долю испытания, трагичной я бы назвать не решилась. Главным образом благодаря его характеру. Бродский попытался Россию «преодолеть». И ему это, кажется, удалось. Он много путешествовал, жил в Италии, Англии, Франции, Скандинавии, побывал в Мексике и всюду имел любящих и преданных ему друзей. Он искренне считал себя гражданином мира. Его поэтическая звезда оказалась на редкость счастливой: он успел вкусить мировую славу, насладился уникальными почестями, очень редко выпадающими на долю писателей и поэтов при жизни. В возрасте пятидесяти лет он женился на молодой красивой женщине. Она родила ему дочь Анну, которую он обожал. Трагедией стала его ранняя смерть.

Трагичной ли была жизнь Довлатова? Думаю, что да. Сергей каждой клеткой был связан с Россией. Европой он не интересовался, Америку знал только эмигрантскую и добровольно не выходил за пределы так называемого русского гетто. Он не принял эту страну, хотя заочно любил ее со времен ранней юности, и хотя именно Америка первая оценила масштаб его литературного дарования. Мало того, почти все, что он написал, издано на английском языке. Десять публикаций в журнале «Нью-Йоркер», которые осчастливили бы любого американского прозаика, были Довлатову, разумеется, лестны и приятны, но не более того.

Книги из серии:

Без серии

Комментарии:
Популярные книги

Кротовский, не начинайте

Парсиев Дмитрий
2. РОС: Изнанка Империи
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Кротовский, не начинайте

Вадбольский

Никитин Юрий Александрович
1. Вадбольский
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Вадбольский

Истребители. Трилогия

Поселягин Владимир Геннадьевич
Фантастика:
альтернативная история
7.30
рейтинг книги
Истребители. Трилогия

Законник Российской Империи. Том 4

Ткачев Андрей Юрьевич
4. Словом и делом
Фантастика:
городское фэнтези
альтернативная история
аниме
дорама
5.00
рейтинг книги
Законник Российской Империи. Том 4

Пятнадцать ножевых 4

Вязовский Алексей
4. 15 ножевых
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Пятнадцать ножевых 4

Адаптация

Уленгов Юрий
2. Гардемарин ее величества
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Адаптация

Имперский Курьер. Том 4

Бо Вова
4. Запечатанный мир
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Имперский Курьер. Том 4

Его огонь горит для меня. Том 2

Муратова Ульяна
2. Мир Карастели
Фантастика:
юмористическая фантастика
5.40
рейтинг книги
Его огонь горит для меня. Том 2

Кодекс Крови. Книга VII

Борзых М.
7. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга VII

Локки 4 Потомок бога

Решетов Евгений Валерьевич
4. Локки
Фантастика:
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Локки 4 Потомок бога

Хозяйственная помощница для идеала

Свободина Виктория
15. Помощница
Любовные романы:
современные любовные романы
эро литература
5.00
рейтинг книги
Хозяйственная помощница для идеала

Газлайтер. Том 19

Володин Григорий Григорьевич
19. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 19

Три `Д` для миллиардера. Свадебный салон

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
короткие любовные романы
7.14
рейтинг книги
Три `Д` для миллиардера. Свадебный салон

Студиозус 2

Шмаков Алексей Семенович
4. Светлая Тьма
Фантастика:
юмористическое фэнтези
городское фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Студиозус 2