Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит
Шрифт:
– Конечно, не помешает мой дорогой де Шализ!
– Зовите меня просто – Альбер! И, умоляю, без этого германского «Т» – Альберт. Ужас!
– Да, – согласно покивал князь. – Это «тэ», пожалуй, уместно лишь на кресте святого Антония!
– И на шлемах кнехтов!
Оба тут же расхохотались. Князь и его новый друг говорили, конечно, на грубом верхненемецком диалекте, принятом в Ордене, отнюдь не по-французски. Собственно, единый французский язык еще только складывался, жители южной Франции (Лангедок) плохо понимали северян (Лангедойль), и лишь немногим лучше
– Смотрю, тут у вас весело, дорогой Альбер!
– О, только лишь иногда, я вас уверяю! Но вы еще не видели обеда… Там может быть и веселье. Правда, довольно грубое.
– Посмотрим! Боюсь спросить… А как у вас насчет женщин?
– Ах, Луи! Вы, я вижу, истинный рыцарь! – собеседник шутливо погрозил пальцем. – Женщины здесь, увы, только падшие. Ну, или пленницы… Без всякой куртуазности! К слову, бывают и премиленькие!
– И сейчас есть?
– Так и есть… Аж целых четыре штуки, мой друг! Две бродяжки – грудастые, в самом соку! Да они и сами не против – веселые! На пиру увидишь… И две русские девицы… Только не спрашивай, как они у нас очутились! Пока… Одна совсем еще юна, ее отец Арнольд пользует, только вовсе не любовно… И еще одна – та постарше, красавица, шарман, но… дикая, словно рысь! Брату Цвеллеру едва не выцарапала глаза, брату Францу прокусила руку!
– Ого!
– Говорю же!
– Неужто, так дика? Я, мой дорогой Альбер, заинтересован! Люблю вот таких… горячих… Можно ли ее… как-нибудь…
– Все можно! – приложив палец к губам, рыцарь понизил голос. – Но! Я вам этого не говорил…
– Дай уж на «ты», Альбер! Мы же друзья?
– Друзья! А с девкой… с девкой я что-нибудь да придумаю, да… Хотя, признаюсь честно, в ближайшие дни вряд ли выйдет.
– Почему же, друг мой? – поднял глаза князь.
– Видишь ли, Луи… Все наши запасы вина и браги уже подходят к концу… А пополнить их пока что не представляется возможным – брат Готлиб, наш каштелян, прижимист, как черт! И очень любит считать не свои деньги.
– Считать не свои деньги… Привычка бедняков!
– Вот именно! Именно таков и брат Готлиб. Если б не Орден, побирался бы у себя в Бремене на паперти и…
– Ах вот как… Так я бы мог…
В дверь постучали. Довольно сильно, кстати, сказать.
– Входите! – махнул рукой князь.
Заскрипев, дверь отворилась, и на пороге возник молодой парень в синей рыцарской коте – крепкий, кровь с молоком, но с перевязанной головою…
– Я это… слышу – тут голоса…
– Это Карстен, наш славный рыцарь из Дании, – представил де Шализ.
Довмонт гостеприимно махнул рукой:
– Садитесь, Карстен, прямо на ложе, без церемоний. Пить будете?
– Буду! Ага.
Теперь выпили на троих… Кувшинец и кончился!
Ох… какое же глуповатое лицо у этого датчанина! Может, потому что молод? С возрастом пройдет. Если доживет, конечно…
– Знаете, что? – заговорщически подмигнул князь. – Я ведь хочу угостить всех! Ну, в честь моего приезда.
– Поистине, это достойно благородного
– Тогда подскажите – где поблизости можно купить вина… или хотя бы браги?
– А в корчме у Яна! – хором воскликнули собутыльники.
– Так я сейчас скажу своим людям…
– Не надо никого посылать, господин Луи! – юный датский рыцарь покачал перевязанной головою. – Просто дайте денег отцу каштеляну. Он все устроит уже к обеду! Я договорюсь…
А не такой уж он и дурень! Просто лицо глупое…
– Хорошо, Карстен! Договаривайтесь… А когда тут обедают?
– Как и везде – ближе к вечеру.
Кроме трех орденских рыцарей, гостя с оруженосцем и священника, отца Арнольда, на обеде присутствовали еще двое: улыбчивый, с лучистыми глазами, толстяк, вовсе не похожий на скупердяя – каштелян, брат Готлиб, и уважаемый всеми сержант – брат Генрих Миллер.
К тому времени уже зажарили целого кабана, привезли вино, да еще и медовуху, и пиво! Было, с чем разгуляться, и собравшиеся весело предались кутежу. Все, кроме отца Арнольда – тому не позволяло здоровье и убеждения. Впрочем, винопитию он не препятствовал, хотя и обязан был, согласно орденскому Уставу. Просто посидел немного с самым кислым видом, а потом под шумок ушел.
– А теперь выпьем за нашего уважаемого гостя!
– Слава! Слава!
– Сердечно благодарю вас, мои господа!
– Друзья, друзья! А не покидать ли нам кости?
Улучив момент, Довмонт ткнул локтем «друга Альбера»:
– Ты, кажется, девицу обещал…
– Ах, да! – пошатываясь, рыцарь поднялся на ноги и громко хлопнул в ладоши. – Господа! А не позвать ли нам дев? Немного скрасить компанию…
– Ну, конечно же! – оживился отец каштелян. – Вот, только боюсь, отец Арнольд…
– Ничего, договоримся! – заверил де Шализ.
– Ну, с богом тогда… – фон Цвеллер махнул рукой и ласково улыбнулся гостю. – Ваш бросок, герр де Фунэст!
Казалось, пленники сидели в подвале уже так долго, что забыли, как выглядит солнце, хотя с момента налета рыцарей на вотчину боярина Собакина не так-то и много времени прошло. Уж точного – поменьше месяца! Однако плен – плен и есть. Условия – хуже некуда. Гнилая солома, вонь – отхожее место в углу. Девчонки поначалу стеснялись… на виду и парей, хоть те и малы еще… Однако потом привыкли – да и куда было деваться-то? Хорошо, хоть иногда выводили… Хотя тут еще как сказать – хорошо ли? Когда насилие супротив воли… чего ж тут хорошего?
Не так давно к пленникам прибавилась еще одна девица – землячка! – Тошка. Правда, много она не рассказывала, сказал, что не ее секрет… Однако призналась, что ее дружок как раз где-то в этих местах…
– Так что освободят нас уже скоро!
– Да как же?
– Не знаю пока… Однако и мы должны… Как выведут кого на работы… или по иной какой надобности – примечайте все! Где стража стоит, много ли, оружье какое, доспехи? Еще – стены, башни, ворота… Все сгодится!
Пленница – златовласая красавица Лелька – с уважением покачала головой: