Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит
Шрифт:
Сойдя в ревельском порту, оба сразу же направились на постоялый двор. Там тоже повезло – ближайший торговый обоз отправлялся в Дерпт уже через пару дней, с купцами договорились быстро, а вскоре добрались до нужного места без всяких нервностей и приключений.
В Дерпте – Юрьеве – приятели остановились на постоялом дворе, в людской – так выходило дешевле. На том же дворе как раз столовались ревельские торговые гости, возвращающиеся из Пскова и рассказывающие всякие страсти. Мол, по всем русским землям – раздор и кровопролитие – князь Андрей схватился за Великий Владимирский стол со своим
– Оба герцога схватились не на шутку! – польщенный всеобщим вниманием, продолжал свой рассказ ревельский купец Генрих Майне. – Еще и татары! Герцог Дмитрий, бросив королевский престол, бежал с семьей на север, в Копорье. Там его и схватили подкупленные герцогом Андреем новгородцы! Еще захватили казну… О, новгородцы – хитрые люди и свою выгоду знают!
– Так великого герцога схватили вместе с семьей? – задумчиво потягивая пиво, уточнил Йормас.
Купец закивал:
– Да, да, именно так я и слышал. Держат в крепости, но относятся хорошо, со всем почтением. Все-таки – герцог! Юным герцогиням даже разрешено гулять! Да, шутка ли, они же даже не герцогини – принцессы! Правда, бывшие – Дмитрий все же лишился престола.
– Сегодня лишился – завтра вернет, – философски заметил Дормидонт Иович. – Так часто бывает. Военная удача – штука переменчивая.
– Да, все в руках Божиих!
Услыхав про Бога, литовец скривился и переспросил:
– А Копорье – это где? Далеко ли?
– Да рядом! – торговец махнул рукой. – День-два пути от Нарвы.
– Эх! Знать бы! – стукнув пустой кружкой по столу, досадливо поморщился жрец. – Из Ревеля бы – в Нарву… Эх-х… А отсюда как?
– Купцов нарвских жди! Или коли хочешь побыстрей – найми лодку на побережье, так многие делают. На берегу Пейпус-зее лодочников полно!
– Лодку, говоришь?
Пейпус-зее – так немцы называли Чудское озеро.
– Плыть близко, удобно, – продолжал купец. – По озеру – на север, а дальше – по Нарове-реке. Лето нынче не сухое – пройдете.
Невдалеке, на лавочке, тоже сидел торговый люд – прислушивались. Один вот повернулся вполоборота к служке – пива попросил… Крючковатый, как у ромея, нос, черная бородка, в немецкое платье одет, какое небогатые приказчики носят… А рожа-то приметная! Неужто… Ну, точно – Флегонтий Рыло, людокрад и та еще собачина! И самое-то плохое – знакомый.
Воевода поспешно отодвинулся в тень – не надо, чтоб узнал – мало ли! Или уже признал? Признал, да не подошел – Флегонтий хитрован известный! Вот ведь, принесла же нелегкая…
– Тебе зачем в Копорье-то? – уже ночью, когда укладывались спать в большой людской зале, шурша соломой, поинтересовался Дормидонт. Не то чтобы очень это его интересовало – так просто спросил…
Йормас ответил уклончиво:
– Дела есть…
Сказал да отвернулся – спать. Да многие уже тут, в людской, храпели. Некоторые и во дворе, на телегах спали – ночи стояли теплые.
Пару раз за ночь воевода Дормидонт выходил на двор, в уборную – многовато пива выпил вчера, да и другими напитками не побрезговал, включая «твореный мед» – перевар медовушный, сивуха редкостная!
Вставши же, не обнаружил своего спутника, Йормаса. И куда делся проклятый литовец? Хотя… он же вчера что-то про Копорье выспрашивал… про Нарву… Значит, ушел-таки… Даже не попрощался морда! Ну, да и черт с ним, уж теперь-то Дормидонт Иович должен действовать сам, уж теперь литовец – помеха. Вот и хорошо, что ушел.
Черт! Серебро! Уф-ф… на месте, в поясной суме и вот, в поясе… И все равно, такое чувство, будто чего-то не хватает… Да все ли на месте-то? Нож – вот он, браслет златой – тоже на запястье блестит, перстни… Кольца нет! Да-да, того самого, серебряного с подписью «Двмнт кнз» – подарка князя! Цены-то, конечно, небольшой – серебра мало – да при случае похвалиться можно было бы… Так, значит, литовец украл! Снял во сне осторожненько, гад лесной, да был таков! Ищи его теперь… Ну, собачина!
Выйдя на крыльцо, Дормидонт сплюнул и выругался. А потом задумался: чего ж тогда литовец перстни не снял? Хорошие, золотые… На пустяшную серебряшку позарился! Или… или просто слетело с пальца кольцо, так бывает. Зацепился где-нибудь – не заметил. Ибо если б сняли – так и перстни б тоже. Так что на литовца грешить – дело пустое. Себя надо ругать…
– О чем задумался, господин хороший?
Вздрогнув, предатель обернулся – позади стоял… Флегонтий Рыло, почтеннейший негоциант, людокрад и работорговец!
Значит, не обознался вчера…
– Здрав будь, воевода, – улыбнулся Флегонтий. – Не спрашиваю, каким ветром в Дерпт занесло – все мы судьбою гонимы. Как говорили когда-то гордые римляне – мобились ин мобиле – подвижный в подвижном!
– Всегда знал, что ты умный человек, Флегонтий, – Дормидонт кисло скривил губы и потеребил рыжеватую бороду. – Правильно сказал – судьбою гонимы. Вот именно. Рад был повидать, ныне же – пора мне.
– Постой! – людокрад без всяких церемоний взял воеводу под локоть. – Мне б с тобой переговорить, Дормидонт Иович. Дело может быть выгодным…
– Что ж, поговорим… Эвон, может, на улице? Без лишних ушей.
– И то верно, друже, и то верно…
Дормидонт не стал отказывать, знал – Флегонтий прекрасно умел делать деньги (на Руси говорили – «куны» или «белки») буквально на всем, не только на торговле людьми. Правда, шел и на риск, бывало…
Оба покинули постоялый двор чуть ли не под ручку, как самые лучшие друзья. Встали под березкой.
– Мне нужно кое-что вызнать в Плескове, – как всякий деловой человек, Флегонтий Рыло не любил тратить время на предисловия. – У тебя ведь остались там связи… А, Дормидонт Иович?
– Ох… сколько уж лет прошло…
Вот соваться во Псков – себе на погибель! – воевода категорически не собирался ни за какие деньги (куны, белки, ногаты… даже за «тяжелые» немецкие пфенниги!»). Узнают ведь, обязательно узнают! И что тогда? Как объяснить воскрешение из мертвых? Иное дело – Ромашково… Там тоже узнать могут, но там надо забрать свое! Там риск оправданный, во Пскове же – вилами по воде… Однако интерес Флегонтий проявлял непраздный! Он вообще никогда ничего просто так не спрашивал.