Довод Королей (Хроники Арции - 4)
Шрифт:
– Ваше Величество, позвольте мне, гостю из далекой страны, обратиться с просьбой к первому рыцарю Арции и хозяину великолепного турнира, собравшего знатнейших и благороднейших воинов вашей державы.
– Мы рады выслушать просьбу любезного нашему сердцу гостя, сына и наследника великого герцога дружественной Мирии. В чем состоит ваша просьба?
– Ваше Величество! Кодекс Розы для рыцаря превыше всего. "Измена сюзерену карается всего лишь смертью или заточением, измена чести карается жизнью, коя становится страшнее смерти".
– Воистину так, - ответил, склонив голову, король, все еще не понимая, куда клонит Кэрна.
– Кодекс Розы дарует дворянину, в жилах которого
Самое малое, что захотел Филипп, это задушить мирийца в объятиях. Как же вовремя он появился, Проклятый его побери!
– Твое желание, благородный гость, в радость хозяевам.
Нет сомнения, граф Аганнский почтет за честь принять вызов такого противника. Ты желаешь сразиться немедленно?
– Да, - наклонил голову Рафаэль, - благородный рыцарь и так истомлен ожиданием.
– Что ж, поединок будет объявлен, как только ты будешь готов.
– Я уже готов, Ваше Величество!
Королю показалось, что он ослышался. Жорес Аганн был в полном турнирном вооружении, а мирийский наследник был одет для праздника, а не для боя.
– Но на вас нет доспехов, друг мой!
– Ваше Величество, кодекс Розы говорит, что вызывающий, дабы подтвердить чистоту своих помыслов, вправе отказаться от того, что дает ему преимущество над противником, чтобы никто не заподозрил его в нечестной игре. Я отказываюсь от доспехов, коня и оружия и прошу лишь, чтобы бой продолжался до тех пор, пока оба его участника в состоянии его продолжать. Со своей стороны присягаю и даю клятву по возможности не повредить ни моему благородному противнику, ни его коню.
Формально Рафаэль Кэрна был прав, но это было каким-то безумием. Вооруженный рыцарь и человек с голыми руками... Хотя почему безумие? Мириец дает Жоресу повод проявить такое же благородство и с честью выйти из положения, в котором он оказался благодаря глупости собственной матери и низкопоклонству тех, кого по недоразумению определили в судьи.
А герольд уже возглашал:
– Благородный граф Аганнский, принимаешь ли ты вызов благородного маркиза Гаэтано?
Нет, Жорес все-таки был дураком, причем дураком подлым. Скажи он, что не может уступить сопернику в любезности, откажись от доспехов и коня, или признай себя побежденным благородством противника, он еще мог бы спасти свое лицо и честь короны. Но Жорес хотел получить награду и звание сильнейшего рыцаря Арции. Хо! Сильнейшего... Жорес сносный боец, но Ландей или Гартаж затрясут его, как борзая зайца, не говоря уж о Сандере или Бэрроте. Этот дурацкий предназначенный победителю венок ему пойдет, как... как титул графа Аганнского. Из пуделя не выйдет льва, как его не стриги и не причесывай!
Даже получи он награду, такую победу никто не признает, разве что уличные стихоплеты накропают десяток-другой неприличных песенок.
Но мирийцу придется драться. Пешему с конным, безоружному с закованным в броню. Он не может позволить убить или покалечить наследника мирийской короны на глазах всех нобилей Арции. Что же делать?
Противники между тем заняли места. Жорес, как и положено при конном поединке, в воротах ристалища, Рафаэль определил себе место посредине. Мириец стоял легко и непринужденно, слегка выставив
Филипп не сомневался, случись что с мирийцем, унять разъяренную толпу будет трудно, но сделать он ничего не мог. Оставалось положиться на удачу и на любовь простонародья к Сандеру. Если тот, разумеется, станет защищать подлецов и убийц. Проклятый! Как же все мерзко... Его Величество король отличался великолепным слухом и вполне мог разобрать крики: "Позор!", "Давить Вилльо!", "Обрить "пуделя"!.." - и так далее...
Жорес тронул коня, Рито отбросил в сторону шпагу и плащ, гул толпы затих, и король услышал короткий жесткий смешок и насмешливый голос: "Доро! Ваи, доро!" ["Бык! Пошел, бык!" (мирийск.) - крик, знаменующий начало байлы.]
2885 год от В.И.
2-й день месяца Лебедя.
Арция. Гарата.
"Ты выходишь не спеша, даешь себя разглядеть. Все мужчины тебе завидуют, а женщины любят, - говорил старый Лючо, - покажи и Творцу, и Проклятому, что тебе никто не Указ. Ты никого и ничего не боишься. Подумаешь, бык! У него сила, у тебя - сердце. Сердце байланте никогда не дрогнет..." Что ж, Рито Кэрна, вот и посмотрим, кто ты. Сталь против стали, это просто, а ты попробуй с голыми руками.
Рафаэль не думал, что Жорес станет драться, он просто давал тому возможность почетного отступления. Ради герцога, на которого было страшно смотреть. Рито знал, как жесток бывает выбор. Отца разрывали страх за Ренату и любовь к дочери, Александра - верность брату и честь. Странное дело арцийским нобилям с детства вколачивали в головы Книгу Книг, а вот Кодекс Розы они знали понаслышке. Нет, в делах чести его новые друзья были безупречны, но вот старинную книгу с белой розой на переплете они в руках не держали а Рито знал ее наизусть. И нашел выход, но Жорес им не воспользовался.
Что ж, "байла се кведа байла" ["Байла остается байлой" (мирийск.).], какой бы бык тебе ни попался. Рыцарь на коне - тот же бык. Могучий, тяжелый, яростный... Перед тобой бык, Рито. Бык. И ты должен его победить. Это всего лишь байла син нуэрда [Байла син нуэрда (мирийск) - байла без убийства. Когда байланте лишь пляшет вокруг быка, доводя его до исступления. Обычно нужно продержаться на арене какое-то время, но иногда байланте должен измотать быка так, чтобы тот упал или лег и перестал реагировать на своего врага. Для байланте этот вид байлы куда более опасен, чем байла гон нуэрда, когда быка требуется заколоть одним ударом.]. Ты вызвался сам, ты не отступил, захотел быть гордым, но за гордость надо платить.
Ну, доро, вперед! Губы Рито скривила презрительная усмешка. То, что он слышал про "пуделей" Вилльо, подтвердилось. Трусы, так как только трус будет цепляться за неправедную награду. Бык смел и прост, его теперешний противник будет похитрее, но разъяренный бык сам себе и конь с копытом, и всадник с копьем. А Жоресу придется на всем скаку разворачивать лошадь, на спине которой слишком большая тяжесть... Рафаэль был хорошим байланте, а хороший байланте знает, как взнуздать время, как оказаться там, где должно, ни мгновеньем раньше ни мгновеньем позже.