Довод Королей
Шрифт:
– Сандер, – виконт вынул из-за пазухи два письма, – дорога в Гаэльзу лежит через Малве, – передай это маме. Надеюсь, она поймет нас обоих.
– Передам. Неужели ты думаешь, что я бы этого не сделал, даже не будь там Даро?
– Вот, значит, кто... Ты приехал счастливым, но я не знал, кто она.
– Неужели так заметно?
– Мне – да. Луи и Ювер наверняка догадываются, другие вряд ли. Рафаэль знает?
– Я ему рассказал. Он все понимает.
– Еще бы. Мне как-то спокойнее, что он с тобой. Меньше чувствуешь себя предателем.
– Что за глупости, – Александр натянул повод, и жеребец, возмущенно фыркнув, остановился, – ты стал моим первым другом... после Дени. Такое
– Да что ты оправдываешься. Каждый человек неповторим, наша дружба – это наша дружба. Она не заменит вашей дружбы с Рито. И наоборот. Говоришь, трудно объяснить? Мне тоже кое-что трудно объяснить, но я знаю, что ДОЛЖЕН остаться в Оргонде. Хотя я очень хочу быть твоим другом на свадьбе...
– Кто знает, когда она будет. Ты же видишь, что Филипп на грани. Если я женюсь на дочери мирийского герцога, после того как поклялся, что между нами ничего нет и не будет, брат Проклятый знает что вообразит.
– Но ведь, когда ты клялся, ничего и не было.
– Не было, но Филипп привык жить среди лжецов, он решит, что я солгал. Я хотел сказать правду после Кер-Септима, но все пошло не так.
– Так обвенчайтесь тайно, Проклятый вас побери. Евгений с дядей обделают все в лучшем виде. Знаю, что ты не терпишь вранья, но иногда без него не обойтись. Можно мне сказать отцу?
– Конечно. Ведь Даро под его крышей и под защитой твоей матушки. Жаль, что мы с маршалом так и не встретились.
– Ему тоже жаль, хотя я думаю, это и к лучшему, – задумчиво проговорил Сезар, перебирая рыцарскую цепь.
Сандер вопросительно взглянул на друга, ожидая продолжения. Малве немного поколебался, но затем раздельно произнес:
– Я рад, что вы не встретились, потому что тебе не нравится, когда говорят о твоем сходстве с отцом и сравнивают с братом.
– Да, я не люблю эти разговоры.
– Сандер, – тихо сказал Сезар, – надеюсь, ты считаешь меня своим другом? Не молчи. Я, как ты понимаешь, не пьян и не склонен к излишним сантиментам. Если я твой друг, я должен тебе сказать то, что думаю. И скажу. Если нет, что ж...
– Говори.
Но Сезар Малве надолго замолчал, видимо, подбирая слова. Затем виконт поднял голову и заговорил тихим и ровным голосом, лишенным всякого выражения. Так младшие клирики читают над умершими Книгу Книг.
– Тебя всегда будут сравнивать с Шарлем Тагэре, Сандер. Ты можешь запретить об этом говорить нам, но ты не заткнешь глотку каждому солдату или студиозусу. Дело не в тебе, а в Филиппе. Посмотри правде в глаза. Твой брат обманул ожидания людей. Он слабый король. Гораздо слабее, чем нужно Арции.
Александр поднял руку, собираясь возразить, но, видимо, передумал. Сезар с пониманием посмотрел на него:
– Прошу, дослушай, хоть это и неприятно. Твой брат никогда не станет подобием Паука, сильного своей подлостью, безжалостностью и равнодушием. Но он никогда не станет и таким вождем и государем, каким был бы ваш отец. Государем, который настолько выше других, что не боится окружать себя лучшими и предпочитает друзей, а не захребетников и льстецов. Двадцать лет назад в Филиппе видели продолжение Шарля, а он оказался заурядным правителем, ревнивым, безвольным, не желающим смотреть правде в глаза. Он неплохой человек, и именно это опаснее всего. Король-подонок, король-мерзавец, если он умен и талантлив, может быть полезен для своей страны. Слабый негодяй на троне не усидит, и о нем никто не пожалеет. Но такие, как Филипп, – вечное искушение для подлецов навроде первого Лумэна и источник мучений для тех, кто видит, что король губит страну, не являясь подлецом и преступником, убить которого – долг каждого рыцаря.
– Сезар, зачем ты
– Потому что скоро тебе это скажут другие. Будь готов, что кто-то из нобилей спьяну или со зла брякнет, что ты был бы лучшим королем, чем твои братья.
– Марк это уже сказал. Но я никогда не предам Филиппа.
– А он тебя? С каждым годом ты все больше напоминаешь Шарля, а Филипп все меньше. Элла и ее семья тебя ненавидят, но чем сильнее тебя ненавидят «пудели», тем сильнее любят солдаты и простонародье. Я не знаю, что будет через семь лет, но, если Паук не околеет от старости, Арции придется солоно. Ты же понимаешь, что Филипп проест полученные деньги... Это же так просто и удобно, ни о чем не думать, получать ифранское золото и расплачиваться им с ифранскими же купцами. За семь лет Арция превратится в свадебного кабана, которому под рыло суют готовое варево. Тепло, сытно, лениво... Уж куда приятнее, чем в лесу из-под снега желуди выкапывать. Только потом за такое собственной кровью расплачиваются.
– Ты думаешь, я этого не вижу?
– Видишь. Но что ты можешь сделать? Ты, пока еще любимый брат короля, герцог Эстре, вице-маршал, ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ?! Ты взял Кер-Септим, преподнес брату победу, а ее разменяли на подстилки для «пуделей». Ты и Джакомо отлупишь, но ты не разгонишь обсевшую короля свору. Рауль попытался и сам угодил в паутину...
– Я не Рауль.
– Да, ты не Рауль. Но будь осторожен.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
AGE QUOD AGIS [102]
102
Делай свое дело (лат.).
Хорошо, если конь закусил удила
И рука на копье поудобней легла,
Хорошо, если знаешь, откуда стрела,
Хуже, если по-подлому, из-за угла.
2886 год от В.И.
10-й день месяца Звездного Вихря.
Арция, Мальвани
В Мальвани Сандер и Рито подъехали вечером. Первый месяц зимы в этом году выдался не слишком холодным, по крайней мере для этих мест. Кони, потряхивая гривами, бодро шагали между вековых дубов. Подо льдом спала присмиревшая Лэира, с печальным криком в пламенеющее небо поднялась туча черных птиц. Лес расступился, и дорога побежала среди пустых белых полей. Справа показался высокий обелиск, поставленный в память побед кого-то из первых Мальвани. Рито, насвистывая фривольную оргондскую песенку, искоса взглянул на серьезное лицо друга. Александр не находил себе места с тех пор, как король назначил его протектором Севера и отправил в Эстре. Хотя, пожалуй, все началось раньше, когда Сандер узнал о паучьем золоте и пошел против брата и толпы проглотов. И правильно сделал, а с Филиппом они помирятся, а не помирятся, тем хуже для короля.
Байланте до мозга костей, Рито считал, что единственное, чего нельзя исправить, – это смерть. Со всем остальным можно и нужно спорить. Конечно, неприятно, что Филипп пошел на поводу у Паука, но какие наши годы! Что до эскотской затеи Сандера, то мириец почитал ее вполне осуществимой, а король, чем бы он при этом ни руководствовался, наделил брата такими полномочиями, что тому теперь никто не указ. И прекрасно! Расколотим Джакомо, затем Фронтеру, а там и паучий мир кончится, так что все утрясется само собой.