Доводы нежных чувств

Завгородняя Яна

— Где всё-таки Бесс?

***

Мужчина и женщина лежали на измятой постели. Простыня свешивалась с её края, одно одеяло лежало на полу, другое — укрывало девушку по пояс. Любовники тяжело дышали, глядя в потолок и разглядывая ритмичный

лепной узор, ряды которого нарушала люстра, громоздящаяся прямо посередине. Их головы находились близко друг к другу и, казалось, создавали пламя от сплетения светло-русых и ярко-рыжих локонов. Девушка повернулась на бок. Через минуту мужчина приблизился к ней и обнял.

— Выходи за меня, — тихо прошептал он.

Девушка ответила не сразу.

— Не начинай, Ларсен. Мы это уже обсуждали.

— Мне плевать на твои отговорки. Я люблю тебя, Бесс и хочу прожить с тобой жизнь.

— Джонни, — она обернулась к нему. — У меня шрамов больше, чем у тебя. В тебе говорит чувство жалости. Не хочу слушать, — она попыталась встать, но Ларсен не дал ей.

— Не надо думать за меня, Бесс. Если я говорю, что люблю тебя, значит люблю всё в тебе. И шрамами ты меня не напугаешь.

— Я не могу иметь детей!

— Возьмём из приюта.

— Крёстные не могут быть парой! — Бесс сопротивлялась, как могла. — Виктору придётся искать другого крёстного для ребёнка.

— Или другую крёстную.

— Не дождёшься! — Бесс снова попыталась высвободиться, но Джонатан удержал её и оказавшись придавленной мужским

телом, девушка уже не в силах была сопротивляться. Он оказался так близко, что она почувствовала тепло его дыхания на своей шее. Ларсен взглянул ей в глаза, завладев вниманием.

— Элизабет, послушай меня. Ты можешь отшучиваться и убегать сколько угодно и это всё можно понять. Ты как никто имеешь право сомневаться и не доверять, но я говорю сейчас абсолютно искренне — позволь мне быть с тобой. Ты сделаешь меня самым счастливым человеком, и я обещаю быть мужем, достойным тебя, — он коротко поцеловал её мягкие губы.

Бесс смотрела на него и смешинка, которой она часто прикрывалась, чтобы не продолжать подобные разговоры, постепенно покидала её. Она вдруг подумала о том, как было бы приятно выбирать детские вещи не для племянников или крестников, а для своих собственных, хоть и приёмных детей. И теперь ей уже не хотелось гнать эти мысли, как несбыточные. Девушка ясно представила себя женой человека, который любит и ценит её и ей вдруг впервые в жизни захотелось плакать от счастья. Она не хотела, чтобы Джонатан видел её слёзы, а потому она обняла его за шею и прижала к себе, утопая пальцами в светлых волосах мужчины.

— Хорошо, Джонни. Я согласна, — спокойно проговорила она. — Посмотрим, что из этого получится. А теперь давай собираться. Нас ждут.