Довольство возможным
Шрифт:
Джаред отметил, что душевный подъем сошел на нет, не принимая это, впрочем, за оправдание себе. Посмурнел, прошел к креслу, устроился писать отчет для себя: что можно предпринимать в подобных ситуациях впредь. В строчке «не стоит» отписал «посвящать короля». Подумал-подумал, но не дописал. Точку тоже не поставил.
Слабая надежда, что Алан объявится на другой день, опять не оправдалась.
Стража при этом работала прекрасно, очевидно, не ощущая перемен, иногда об Алане заговаривал дядя, хохотал Мэллин, а Джаред молчал. Очень стойко
Не видел неделю.
Не видел месяц.
Не видел два месяца.
И этого отсутствия не искупали ежедневные отчеты. Видевшаяся в первые дни тень тоже запропала. Джаред уже готов был кинуться на любой шорох с когтями, чтобы выцепить Алана и заставить себя выслушать, вытрясти его, принудить проявиться!
Алан словно насмехался над ним, будучи невероятно близко и невероятно далеко.
Джаред злился, и ничего не менялось.
Ему казалось, что отчеты теперь шелестели по утрам насмешливо, знакомый простой почерк складывался в другие слова, а стоило всмотреться — оказывался обычным отчетом. Джаред вступал с Аланом в мысленный диалог, спорил, доказывал, что именно Алан был тогда не прав, поэтому ему, Советнику при исполнении, не должно быть стыдно! И никакой вины он ощущать за собой не должен.
Что-то, наверное, он высказал-таки вслух, потому что к исходу третьего месяца на отчете появилась приписка, одинаковая каждый день, выведенная чуть ниже и ровнее, чем сам отчет. Всего два слова.
«Разумеется, Советник».
Джаред все же вернулся к графе «не стоит». Записал туда «ссориться с начальником замковой стражи».
А потом его осенила идея, показавшаяся уставшей голове попросту блестящей. Наутро Джаред с трудом вспомнил, чему так радовался, потом его прошиб ледяной пот: а ну кто-то, кому не предназначалось, заметил?
Записка с извинениями на его столе, в его кабинете, конечно, вряд ли попала бы не в те руки. Особенно если учесть, что Джаред опять за этим столом задремал. И все же ужас колол спину, пока от кресла напротив не раздалось позабыто-мягкое:
— Принимаю.
Джаред недоверчиво вскинулся, разглядывая Алана, вполне себе по-настоящему сидящего тут, в кабинете, напротив него самого, обычного Алана, ничуть, вроде бы, не изменившегося, и все одно другого. Потому что этого Алана Джаред очень, очень хотел видеть, что бы он ни натворил.
— Есть, конечно, у меня сомнения, что извинения ты сочинял сам, не слишком на тебя похоже, Джаред, — усмехнулся, а посмотрел недоверчиво, — точно нигде не подслушал? Или, может, из книжки выписал?
Советник выдохнул стоически — он это заслужил.
— Если ты не веришь бумаге, поверь мне: Алан, прости меня, я, — собрался с духом, выговаривать было еще сложнее, чем писать, — был неправ. И я не хотел говорить тебе это, клянусь, я не хотел, чтобы ты исчезал. Я хочу тебя видеть.
Алан приподнял брови, ожидая самую сомнительную фразу. Джаред его вполне
— Ты мне нужен. Очень нужен.
— Хорошо, Джаред, выучил недурно, — заломил бумажку в пальцах Алан, однако, с силой, — я почти…
— Алан! — Джаред чувствовал, что срывается на рык прямо как дядя. Только Мидир умудрялся рычать имя Мэллина, а тут есть еще один бестолковый волк с плавным именем, специально для Советника, чтобы потренировался!
— Вот теперь я верю, — Алан прищурился, как от солнца, пытаясь скрыть улыбку, не глядя в глаза. — А то уж испугался, что какой-нибудь Дом умудрился подменить нашего льдисто очаровательного…
— Алан! Не нарывайся!
— … Советника, — и совершенно точно посмотрел на Джареда обыкновенно.
— Чтобы ты знал, Алан, можно было и не пропадать совсем!
— Чтобы ты знал, Джаред, я и не пропадал, я не показывался одному сердитому Советнику, это другое, — нравоучительный тон и заломленная в пальцах бумага записки все одно не скрывали от Советника самого главного.
Примирение его с начальником замковой стражи было основным условием непоколебимого спокойствия не только Джареда, но и самого Алана.
— А записку я сохраню, — Алан улыбался, надежно припрятывая бумагу под левую сторону дублета. — Больно хорошо ты умеешь жечь словами, сразу видно, это основное твое оружие.
Джаред втянул носом воздух, думая ответить колко, когда заметил подрагивающие уголки губ, разглядел притаившееся в глазах веселье и осознал, как он по всему этому скучал.
— Чтобы ты знал, Алан, все это время мне было не с кем выпить! А твои ежедневные отчеты не походили на приятного собеседника, даже если я складывал их стопочкой!
— Это ужасно, Джаред, — Алан, едва сдерживая рвущийся наружу смех, закашлялся, — но это можно исправить! Я готов составить тебе компанию!
Уже возле камина, сидя с кубком вина, слушая новые подробности от Алана, Джаред размышлял, как хорошо, что есть при Благом Дворе ши, готовый дать совет Советнику и составить компанию своему другу.
Недовольство
Джаред был готов давно. Он давно уже переоделся к выезду, собрал необходимые бумаги и попросту кружил по комнате, выискивая и не находя повода остаться.
Действительный повод стоял рядом, бледный до зелени, и почти не придерживал правую руку. Наверняка ледяную!
— Алан, скажи мне честно, как ты себя чувствуешь?
— Не лучше, чем обычно. Не хуже, чем может быть, — привычно улыбнулся он.
Улыбнулся криво, фомор его возьми!
Однако король ждать не любит, лесовики — еще менее, а выступать причиной войны двух домов и новых жертв, Алан не желал. Останься Джаред в Черном замке — Мидир поедет со свитой, но без советника. А что король совершенно не склонен к дипломатии, было известно обоим высшим офицерам.