Довольство возможным

Зима Ольга

— Надо же, я думал, мое заточение будет вечным! Но нет, нет, во имя древних сил, ты умрешь! Ты скоро умрешь! А я займу тебя, и Нуаду поплатится, поплатится!

— Нуаду? — слышать древнее имя, произносимое с такой страстью, было странно. — О Нуаду никто не слышал в Нижнем мире давным-давно, а в Верхний…

— Не говори мне про Верхний! Что ты вообще можешь знать о Верхнем! Даже я, могучий Эр-Харт, победитель чудовищ и сердце черной стаи, не познал Верхний во всех его лицах! Куда тебе, беспамятное отражение!..

Руку дернуло

болью, и Алан почувствовал сквозь сон, как его снова гладят по щекам небольшими ладошками. Мэй, там за него переживает Мэй. Алан думал попрощаться со странным сном, следовало быть вежливым, но когда обернулся, оказалось, что зеркало придвинулось едва ли не вплотную. Громадный волк дышал в лицо и свирепо щурился, надменно разглядывая Алана в упор.

— Измельчал, но не торопишься уступать мне место! Забыл! Забыл себя и меня! Ничего-ничего, недолго тебе осталось! — и шагнул из серебристой жидкости, как из патоки, с усилием. — Победа или смерть!

Алан воспользовался заминкой и шарахнулся назад, осматриваясь в поисках какого-нибудь оружия: против такой махины рукопашным боем долго не продержаться! Вокруг было пусто — лишь черные зеркальные плиты пола, как в тронном зале. Пришлось ловить первый удар на перекрещенные руки и выворачивать кисти возвратным движением в ответ. Древний и непонятно откуда взявшийся противник хмыкнул одобрительно, без труда разрывая аланов хват:

— Ну хоть что-то не забыл, старый чудак! Не узнавать себя! Не узнавать собственное имя! Меня зовут Эр-Харт! И это я должен быть тобой! Я!

Новая серия атак ошеломила Алана наравне со словами: полуседой волк откатился по твердым и ледяным плитам, потряс головой и поспешил встать, чтобы с новым интересом посмотреть на противника.

Да, древний волк был выше, черная длинная грива тоже мешала разглядеть неуловимое сходство, но глаза! Эр-Харт насмешливо фыркнул. Алан видел перед собой… Видел перед собой себя. Старого и озлобленного, живущего жаждой мести, которая неприкрыто светилась в глазах, искажала черты, делала его неузнаваемым.

Это был он, Алан, который был им до клетки, до балагана и беспамятства, до жизни только и исключительно волком! Многолетний вопрос, застарелое любопытство нашли свой ответ, который, однако, не радовал. Алану было странно видеть себя таким. Странно, неприятно и почти больно.

— Ты можешь просто отойти в сторону, я не трону тебя, и смерть будет легкой, и нашему телу не придется переживать мгновение гибели! — Эр-Харт вышагивал медленно, осознавая свое преимущество. — Сдавайся, это хорошая, безболезненная кончина, ты забудешь о проклятье, измученный огрызок души, никаких ошейников, лишь темнота и холод, превращающийся в тепло!

Забыть об ошейнике было бы неплохо, Алан в сомнении поднял руку к шее, пытаясь нащупать твердый камень тут, во сне. У него получилось, что изрядно отрезвило: нельзя, нельзя выпускать из тьмы собственной памяти этого дикого волка! Не в Черный

замок! Не туда, где на коленях сидит Мэй! Не туда, где Дженни готовит пирог и поджидает их обоих домой! Не туда, где перебаламученный советник вернется со всем возможным проворством, чтобы спасти друга, а найдет вот этот древний мстительный ужас!

Решимость воспротивиться что-то изменила, мгновением позже Алан осознал, что — пояс привычно оттягивали ножны, у него теперь было оружие. Начальник замковой стражи успокоился и выставил перед собой клинок. Эр-Харт приостановился.

— Что, все-таки мучиться? Выбираешь опять мучиться? Неудивительно, ты всегда выбираешь мучиться, но это глупо! — и застыл в зеркальном отражении стойки Алана.

Полуторный меч против полуторного меча, два одинаково ловких противника, однако Алан теперь обладал опытом большим, чем его древний… предшественник. Эр-Харт злился, не в состоянии заполучить победу быстро, Алан сосредотачивался на противнике все больше, и все больше его понимал. Древним волком двигала жажда мести, только и исключительно! Это было плохо, и это было понятно. А еще Эр-Харта было жаль.

В очередной раз выверенный финт Эр-Харта не достиг цели, Алан ускользнул отработанным давным-давно движением: во время одного из тренировочных боев с Джаредом тот подловил начальника стражи именно так! Сердце согрела благодарность к другу, а зарычавший древний волк напротив не заставил дрогнуть.

— Я вырву твое сердце так же, как вырывал сердца всех своих врагов! Ты не сможешь встать на пути мести!

— Встать — возможно, но и пройти не дам, а насчет сердца… — Алан почти опрокинул противника, тот отшатнулся, разрывая дистанцию. — С сердцем труднее, ты взял на себя непосильную задачу. Видишь ли, мое сердце — камень и при этом принадлежит многим ши. Я им не распоряжаюсь.

— Такого не бывает! А о сердцах я знаю все!

Противник решился на длинную атаку, чтобы использовать все преимущества своего более высокого роста, на некоторое время обоим стало не до разговоров. Алан не успел увернуться от одного завершающего движения, и ему чуть не рассекло щеку! И рассекло бы! Но в момент касания клинка к лицу Алан почувствовал прижатую ладонь Мэя.

— Тебя кто-то защищает! — Эр-Харт тяжело дышал не от движений, от злобы.

Алана прошило подозрением, что у предшественника тоже есть свой ошейник.

— Я же говорю, мое сердце мне не принадлежит, — за волчонка стало тревожно, следовало как можно быстрее покончить с древним, желательно, без применения лезвий. — Часть его всегда в кармане у нашего советника, рядом с платком — он никогда не забывает ни о том, ни о другом и предельно аккуратен. Еще часть — среди подушечек для булавок белошвейки, она иногда случайно колет, но больше греет в ладонях. Другая — возле игрушек непоседы-волчонка, всегда колотится, когда тот вприпрыжку несется навстречу очередной шалости…