Дождь для Джона Рейна

Эйслер Барри

Глаза за сеткой сузились. Дверца закрылась. Я ждал. Прошла минута, потом еще пять. Дверца снова открылась.

— Когда Исихара-сан порекомендовал вам этот клуб? — спросил обладатель другой пары глаз.

— Около месяца назад.

— Вы долго сюда добирались.

Я пожал плечами:

— Меня не было в городе.

Глаза наблюдали за мной.

— И как Исихара-сан?

— Когда я видел его в последний раз, был в порядке.

— И когда это было?

— Около месяца назад.

— И вас зовут?..

— Араи Кацухико.

Человек продолжал

смотреть не мигая.

— Исихара-сан никогда не упоминал вашего имени.

— А должен был?

Так и не мигнул.

— В нашем клубе есть обычай. Если член клуба говорит о нем не члену, он также называет имя не члена в клубе.

Я выдержал его взгляд.

— Я не знаю ваших обычаев. Исихара-сан сказал, что для меня это самое подходящее место. Могу я здесь тренироваться или нет?

Он посмотрел на мою спортивную сумку.

— Вы хотите тренироваться прямо сейчас?

— Для этого я и приехал.

Дверца снова закрылась. Через мгновение дверь распахнулась.

За ней находилась небольшая прихожая. Шлакобетонные блоки, отваливающаяся серая краска. Владелец глаз еще раз бегло осмотрел меня. Я не произвел на него впечатления. На таких никто не производит впечатления.

— Вы можете тренироваться, — сказал он.

Он был босиком, в шортах и футболке. Метр восемьдесят ростом и около восьмидесяти кило весом. Плотного сложения, короткие черные с проседью волосы, на вид около шестидесяти. Чувствуется, что в прошлом он был опасным противником, да и сейчас он все еще выглядит крепким парнем.

— Sore wa yokatta, — ответил я. — Хорошо.

Позади плотного человека, справа от него, стоял жилистый экземпляр небольшого роста, слишком темнокожий для японца, с головой, выбритой до синевы. Я узнал налитые кровью глаза — эта же пара в самом начале наблюдала за мной сквозь сетку. Невысокий по сравнению с первым, он излучал что-то напряженное и непредсказуемое.

Этот парень казался опасным. Не имея возможности использовать для устрашения рост, таким приходится учиться драться. Знаю, сам был такой, пока не заматерел в армии.

Прихожая примыкала к прямоугольному помещению метров семь на десять, пропахшему застарелым потом. На полу, почти полностью покрытом татами, полдюжины мускулистых экземпляров занимались чем-то вроде рандори — спарринга. На них были шорты и футболки, как на человеке, открывшем мне дверь, а не дзюдоги — кимоно для дзюдо. В одном из углов татами кто-то практиковался в ударах локтями и коленями на манекене в рост человека. Голова манекена, его шея и грудь были облеплены клейкой лентой.

В другом углу на толстых цепях свисали две тяжелые груши. Большие, килограммов по семьдесят, не меньше. Над ними работала пара ребят с толстыми шеями и перманентом в стиле якудза; на руках у них не было ни перчаток, ни бинтов, удары не резкие, но крепкие. Так! так! так! — звуки реверберировали в замкнутом пространстве.

Отсутствие повязок на запястьях заинтересовало меня. Боксеры бинтуют их, чтобы не повредить. Но ты начинаешь зависеть от бинта и уже не знаешь, как нанести удар без него.

Даже Майк Тайсон однажды сломал кисть, когда в ночной драке ударил другого боксера голой рукой. В настоящей драке если ломаешь руку — проигрываешь бой. И если бы ты дрался за жизнь, потерял бы и ее.

Отсутствие дзюдоги также интересно, особенно в приверженной традициям Японии. Пурист скажет, что тренировка в дзюдоги более целесообразна, чем без него, потому что, в конце концов, люди редко дерутся голыми. Однако современные наряды — футболка, например, — часто воспринимаются как отсутствие одежды, не то что плотное ги с поясом. Поэтому тренировка в ги все же не обязательно будет вершиной реализма.

Все эти признаки указывали на то, что передо мной люди серьезные.

— Переодеться можно в раздевалке, — сказал «соль с перцем». — Разомнитесь и можете попробовать немного рандори. Посмотрим, почему Исихара-сан думал, что это походящее для вас место.

Я кивнул и направился в раздевалку. Сырое помещение, на полу грязный серый ковер. Полдюжины потертых металлических шкафов разместились с каждой стороны солидной наружной двери с номерным замком. Я надел холщовые штаны для дзюдо и футболку, а куртку оставил в сумке. Лучше смешаться с толпой.

Вернувшись в зал, начал разминку. Никто, казалось, не обращал на меня никакого внимания, кроме темнокожего парня, который наблюдал, как я разминаюсь.

— Рандори? — спросил он тоном, в котором было больше вызова, чем приглашения.

Я кивнул, отводя глаза от его тяжелого взгляда. Для меня турнир уже шел полным ходом, и я предпочитаю, чтобы противники меня недооценивали.

Я проследовал за ним на середину мата — покорно и немного испуганно.

Мы ходили кругами, и каждый ожидал, пока другой откроется. Боковым зрением я видел, что остальные прекратили тренировку и наблюдают за нами.

Я зацепил его правую руку левой и нырнул под нее простым и эффективным приемом, который знал с первых боев в школе в Америке. Парень оказался быстрым: бросил свою руку вниз, сжался и по часовой стрелке вывернулся из захвата. Я немедленно перевел атаку на левый край, но он отлично парировал и там. Нет проблем. Ложные выпады, прощупывание защиты — это еще не то, что я умею по-настоящему.

Я вышел из режима нападения и начал выпрямляться. Немедленно увидел, как его нога взлетела вверх, и дуновение воздуха коснулось моего правого виска. Левый хук. Ух ты! Я резко выбросил левую руку в образовавшуюся брешь и наклонил голову вперед. Удар пришелся мне по затылку.

Я сделал быстрый шаг назад.

— Kore ga randori nanoka? Bokushingu janaika? — спросил я. — Мы будем заниматься рандори или боксом?

Я выглядел более озабоченным, чем был на самом деле. Я немного занимался боксом. И не всегда в перчатках.

— Так мы здесь занимаемся рандори, — ответил он усмехаясь.

— Без правил? — спросил я с напускным беспокойством. — Не уверен, что мне это нравится.

— Если не нравится — не тренируйся здесь, дзюдоист, — сказал он, и я услышал, как кто-то засмеялся.