Дождь в полынной пустоши
Шрифт:
– Определенно хорош.
– Мне, кажется, нужен гриффьер*, - влезает в диалог Лисэль.
– А что такое с прежним?
– ,,тревожится Гё.
– Серж стал скушен до зевоты.
– Уже?
– легко возмущена Сатеник ветрености камер-юнгфер.
– В любовнике умение веселить, не главное, - подсказывают справа.
Бакар подкачал. Не знаешь что делать, не делай ничего. И уж тем более не шамкай ртом, не успевая вставить слово.
– Догадываюсь.
– Вам эсм рано об этом догадываться, - шутит Лисэль сорвать восхищенные
– Юли аф Эльдиго, контесс Тека...
– Шибори*? Очень, очень мило. И так провинциально.
– Дрэго аф Гарай, баронет Куэнди...
Сатеник благосклонно кивнула, вызвав новый шепоток и лавину вопросов. Почему? За что?
– Ициар аф Понн, контесс Эвриз...
– Как добрались?
– выручили гранду сопровождающие.
– Дороги нынче просто ужасны.
– Благодарю вас. Милостью всевышнего, путь не был труден.
– Смотри не соврала!?
– похвалила Лисэль. Путь от Оша хоть и дальний, но наезженный. Купцы, торговцы, наемники...
– Честность стоит дорогого, - Сатеник махнула веером и Брайт передал девушке расшитый кошель.
– Благодарю, - взволнована Ициар вниманию.
– Пока не за что. Он пуст, - предупредительна Лисэль.
– ... Элек аф Харц, виконт Чусс...
– Как он их всех запомнил?
– восхищена мажордомом камер-юнгфер, но изучает наследника верного ландграфа. О папаше она невысокого мнения - пьяница и солдафон. Каким окажется сынок? На вид совсем неплох.
Юноша достаточно сметлив, выказать радость, но не достаточно искушен и натаскан, лучится ею долго. Больше радости и открытости баронет, больше!
– Главное - когда?
– у Аннет ответственная роль. Вступать в разговор в необходимый момент. Молчание дурной тон. О старом Харце камер-медхин обратного мнения, а от виконта не в восторге.
– Что такого? Отец знает имена всего Золотого Подворья, - вставила реплику Сатеник не молчать. Семейство из Чусса ей безынтересно.
– В основном женские, - взгляд Лисэль не отпускает Элека.
Пусть поговорят, - представляет она тот ушат сплетен, что завтра выльется на столицу.
– ...Сарика аф Конри, контесс Дейти...
– Что у вас с лицом, эсм? Попробуйте от загара лимон. Он хорошо осветляет кожу, - доброжелательна Лисэль. Есть в провинциалках располагающая неиспорченность, неизбалованность, простодушие.
– Риммон аф Мейн, виконт Бюи...
– Вам понравилась у нас виконт?
– вмешалась камер-юнгфер, выручить владетельницу Серебряного Двора. Гранда запаздывала выдумывать и проявлять интерес. Она почти не слушала, о чем шутит родственница. Отпускать шпильки и задираться в её характере.
– И да, и нет, - покоритель женских сердец не опускается до обмена улыбок.
– Начните с первого.
– Эсм, - поклонился Риммон, усиленно вздыхая.
– Мои духи?
– отыскала в себе силы Сатеник заговорить. Столь явная лесть в её сторону не должна остаться безответной.
– Духи, эсм?
–
– Мальчик далеко пойдет, - похвалила Лисэль новика. Неожиданный талант. А по виду не скажешь.
– А второе?
– Меч. Его забрали.
– Желаете сравняться славой с бездельником Габором?
– Превзойти!
– Слышите Гусмар?
– вопрос наверх, на галерею.
Сейчас бледность альбиноса вполне сойдет за сдержанный гнев. Позволительно. Он - Гусмар! ячейка тонкой паутины родственных связей опутавшей и Золотом Подворье, и Крак, и Серебряный Двор. Раз есть паутина, не обойтись без жертвы. Она просто обязана быть. И не надо гадать имена. Ни к чему.
– Я запомню, - размыкает ссохшиеся губы Гусмар.
– Лиадин аф Рий, контесс Ерв...
– Тебе уже не хочется улыбаться?
– вопрос гранды к камер-юнгфер.
– Дальше сплошное расстройство.
Сатеник согласна. Слишком мало жемчуга и слишком много сора. И.... За Улфом Йенсом аф Эвайком маячит унгриец, Колин аф Поллак. Очень легко запомнить.
Ускоренный прогон с редкой раздачей ,,обескровленных кошелей. Совсем мало слов. Почти нет.
На светлом челе владетельной эсм недовольство, а над переносицей пролегла морщинка-молния. Чуть резче обозначились ноздри, напряжены и поджаты губы. Осталось облечь отлучение в словесную форму. Простое ,,вон не годится! Хотя гранда даже представила, с каким удовольствием произнесла бы короткий емкий слог. Одним коротким выдохом.
Все на столько очевидно?
– читает Колин нескрываемое желание Сатеник.
А ты хотел цветов и объятий? С чего бы?
Но не рады не ему одному.
Унгрия явно не в фаворитах. Девчонке достанется тоже.
И что прикажите делать?
Эйгер честно наставлял.
– С твоей рожей сомнительно выглядеть улыбчивым, застенчивым и растерянным. А попытку стоять все время в половину оборота к собеседнику или собеседнице, сочтут за невоспитанность, а то и дерзость. Да и поможет ли? Так что во избежание лишних сложностей, зри прямо! Иногда это действует, получше смазливого личика. Особенно на зрелых баб, понимающих тонкости мужской красоты.
Прямо так прямо, - готов принять свою судьбу унгриец.
– Уууу!
– издала восхищенный возглас Лисэль. Среди смазливых и милых до приторности лиц и вдруг такое! Чудо! Чудовище! Все одно что жгучий перец после липкого мармелада!
Она об этом?
– вздрогнула и едва не повернулась к родственнице Сатеник.
– Каков гусь!
– вторит Аннет.
Её покойный муж числился в знатных рубаках и первостатейных волокитах. Первый любовник из наемников Харга. Неудержимый в бою и неутомимый в любви. Последний - лихой баротеро*, переплюнул своих предшественников во всем. Так что жеребцов камер-медхин чувствовала даже не сердцем, а скорее cervix uteri*. Иногда - с её же слов - colon sigmoideum*. И никогда не ошибалась.