Дождь в полынной пустоши

Федорцов Игорь Владимирович

– Расскажи что-нибудь, Поллак. Анекдот, что ли, - попросил Эсташ, продув в очередной круг.

Колин отложил карты, самому надоело. Оба приятели гнушались исполнять обязанности раздающего, потому сдавал он. Своя рука владыка... безвкусно выигрывать раз за разом.

– Приводят к судье виласа...

– Уже хорошо.

– Не правдоподобно, - возразил второй имени которого Колин так и не узнал.

– Бово! Ты сомневаешься в силе закона?

– Я сомневаюсь в бейлифе.

Оказывается имярек второго Бово...

– Продолжай.

– Так, мол и так, прилюдно снял шоссы и брэ на площади, а там молодые эсм, жены и сестры уважаемых семейств, их дети. Скандал, конфуз, паника. Судья, человек в возрасте, при подаграх и моралях...

– Как звучит... при моралях!

– Гы! Вылитый ты!

– ...стал распекать виновника беспорядков. Как посмел? Как не стыдно? Твой позор видели многие!? Тот отвечает...

–

С судьей пререкаться себе дороже, - видит Бово лишь прозу жизни.

– Это уж точно.

– ...Тот отвечает. Винюсь, проигрался от того и заголился. Карайте. А вот за то, ЧТО увидели..., - Колин разложил выигранные монеты в локоть длинны, - не стыдно нисколько.

Эсташ выплеснул вино на пол. Ни карты, ни выпивка, ни анекдоты в этот вечер не могли привести виласа в хорошее расположение духа.

– У тебя извращенный вкус. И не правильное понимание правосудия.

Бово воспринял историю противоположно. Хохотал вовсю глотку, хлопал себя по коленям, притягивая взгляды присутствующих. Сидел с постной рожей, а тут на тебе, повеселел.

– Я расскажу истории инфанту.

,,Скучная игра принесла унгрийцу дополнительно восемьдесят ,,нелишних штиверов серебром и золотом. Большим бонусом к выигрышу, несколько подслушанных примечательных фраз и над ними следовало хорошенько поразмыслить. Нечего и надеяться пролезть в высший круг, будь это Серебряный Двор, Крак или Золотой Подворье без гроша в кармане. Из чего напрашивался нехитрый вывод, необходимы те, кто этот грош, и не один, ему принесут.

Пронзительный ночной ветер гнал тучи на неяркую луну. Черные тени гасили бледные блики в подмороженных лужах и зловонной воде сточных канав. Ползали по крышам домов, обступали печные трубы, впитать дымки и искры горящего дерева. Колин неторопливо шагал в сторону дворца, перебирая в мыслях фрагменты услышанного и подсмотренного. На текущий момент он обладатель скромного запаса сведений о здешних реалиях, но в силу своей мизерности, ограничено пригодного к использованию. Много лакун, пробелов, незнания и недопонимания простых вещей. Но нужда заставит искать пути действовать, утешаясь старой рыбацкой пословице: На всех рыб крючков не напасешь. Взять его новых знакомцев виласов. Мелочь, дутые пузыри, по прихоти зачисленные в элиту. Слабы помочь подняться ему, но достанет соображения утопить и подняться самим. Показной сплин хорош с набитым брюхом, но не с пустыми кишками, прилипшими к хребту. Черный пурпуэн с серебряным шитьем тому слабенькое утешение. Но когда-нибудь в чем-нибудь зубастые и голодные пригодятся. Бово - точно. Наследник достояния в сто штиверов - сомнительно. Из того же разряда, но выше уровнем, Маммар аф Исси. Опасен и бесполезен. И если опасность исходящая от Смуглого предсказуема, то бесполезность удручающа. Поединщик - человек дня. Сегодня жив, а завтра? То, что до сих пор на него не нашлось умелого клинка, еще не означает вечной дружбы с везением. Вложенные в него усилия и деньги, а как без них, пропадут разом, не принеся должной отдачи. Близость к инфанту факт скорее предостерегающий, нежели обнадеживающий. О мече вспоминают, отнюдь не из желания получить дружеский совет. Принимая во внимание загруженность Исси по службе, у инфанта Даана явные проблемы с адекватностью восприятия окружения. Вот кому здорово пригодился бы Латгард! Но наследника бросили на съедение солерам, а канцлера приставили к гранде. Почему так?

Будем не забыть, - зафиксировал в памяти унгриец важное, по его мнению наблюдение. Корявость фразы допущена умышленно, не запамятовать.

Не забыть бы и о замалчиваемой истории с участием все того же Даана, Яусса и эсм Маршан. Классический и бессмертный любовный треугольник. И все углы в нем бритвенно остры. Отвергая сладчайший напиток любви, готовься принять горчайшее зелье ненависти. Сколько раз под небом повторялась высокая драма судеб? Наверное, столько же, сколько заурядный трехсторонний фарс, в котором участники действуют вопреки здравому смыслу. Поступятся дружбой, поддадутся надуманным чувствам, более прислушаются к сердцу, а не к разуму.

Но фарс фарсу рознь. Чем, скажите на милость, руководствовались устроители эскорта серебра в восьми ящиках? Зримо подтвердить финансовую крепость короны? У кого-то возникли сомнения? Обоснованные? Настолько, что потребовалось показуха, внушить подданным уважение к трону. Не лучше ли выяснить, отчего у живущих под королевской дланью, нездоровое брожение умов? И много ли таких наберется? Или же ящики лишь способ подтолкнуть увидеть истинное положение дел. Солидный вооруженный конвой, полные (полные ли, отдельный вопрос) сундуки, Кинриг, Ренфрю и Туоз в контексте чеканки денег. Ненавязчивая подсказка? У кого в руках один из ручейков пополнения государственной казны, а следовательно возможность управления и казной и государством. Или влияние на управление.

Очень может быть. А еще, серебру по силам соединить несоединимое. Гусмара-младшего и гранду Сатеник. Выгоден ли союз королю? Нет. Но по бедности, или беспомощности или безденежья, он смирился. Или выжидает? И чего выжидает? И насколько оправдано его выжидание? Выгоден ли брак солерам? Определенно. Похоже они не только хорошо считают деньги. Дали укорот Моффету, подластились к инфанту, теперь нацелены прибрать гранду. Отчего королю в его плачевном положении не породниться с одним из соседей? Или из двух зол и выбрать нечего. Одинаково плохо? Опять же, с чьей позиции смотреть? Короля или государства? Тут решают личные качества самодержца. Король лишь символ державы. А держава по определению должна существовать вне зависимости кто на данный момент её символизирует. Государство по своей сути паразит, которое кормится ото всех, предпочитая не давать ничего. В нем хорошо только тем, кто сам паразитирует на государстве. И, похоже, все вкусности достаются солерам. Что прикажете делать? Экстренно записаться в сторонники белобрысого? Возникают обоснованные опасения, ему их уже давно назначили. Примазаться к гранде? Прибиться под её тепленькое крылышко задачка не из простых. Учитывая её антипатию во-первых, а во вторых, забитость головы невесть чем. И, поди разберись в ветвлении причин и следствий женского, никем не контролируемого, разумения. А в третьих? В третьих убытие в Анхальт. Вполне достаточно отбить всякое желание искать благоволения владетельницы Серебряного Двора. Его место а Кралайре. При Моффете, солерах, Даане, кого угодно, но в столице.

Еще рисунок, будь он (и она!) не ладен!
– не отчаяние, но вот-вот.

Лучше бы что полезное. Карту золотоносных жил. Или формулу философского камня. И результат быстрый и все двери нараспашку. И награда согласно подвигу. И сюда же, до кучи; и фрей Арлем с её настораживающей целеустремленностью обличать греховность; и камер-юнгфер с намерениями освежить обстановку в спальне; и все-все-все!

Мозги закипят, - признал Колин малую результативность своих размышлений.

Так случалось не раз и знакомо многим. Нужно проделать долгий путь, осознать, необходимое под самым носом. Не зря же из всего ряда имен на особицу некто Глинн. Удачливый спекулянт зерном, презревший заповеди, не убоявшийся нажиться на чужой нужде и горе. Смелые люди всегда находка и войти с ними контакт, отыскать точки соприкосновения, потребуется хорошая идея. И не просто хорошая. Летать по небу аки птица, задумка достойная восхищения, но затратная и мало доходная. А оторвать толстый зад и сунуть голову в петлю, купца заставить только прибыль. И чем больше доход, тем покладистей торгаш. В данном случае торгаш зерном.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь..., - растягивал и замедлял слова Колин.
– Даждь нам... днесь.... Хлеба. И зрелищ.

Люди не меняются от веку, но почему бы не поменять подход к самим людям?

Близкому озарению помешали. Витиеватую мысль, готовую вырваться из лабиринта исканий, пресекли.

– Долго проживешь. Не икалось?

У единственного на всю улицу фонарного столба, вне круга света, унгрийца стерег Агесс.

Кажеться я в нем ошибался, - испытал легкую приязненность новик.
– Он лучше, чем казался.

– Надо потолковать, - выждав приближение, скар встал в пол-оборота левым боком вперед и взялся за дирк.

Во всех схожих ситуациях, дуэлянты или персоны в таковые молвой причисленные, перво-наперво извлекали малое оружие - витл, анелас, шпринг, поигнард, пистин, квилон, дагу, а затем меч. Так повелось, такова традиция. В этом свой выпендреж, подчеркнутое пренебрежение противником, манерность человека благородного и опытного в смертельных схватках. Причем обязателен обратный хват. Либо не опасно атаковать навершием, попортить оппоненту личико синяком или ссадиной. Либо полосонуть и порезать одежду. Особым шиком считалось оставить метку на щеке, слегка закровив рану. Отдельные ловкачи умудрялись отхватить сопернику мочку или рассечь кончик носа. Ко всему такой хват гож быстро поставить блок и слить удар или отвести укол меча, если противник окажется проворен и достаточно искушен в ведении поединка. Кто придумал подобное, в чем оправданность порядка действий, вопрос для многочасовых обсуждений знатоков мечного двуручного боя. Но традиции на, то и традиции, соблюдать и не задаваться праздными вопросами.

Дирк только покинул ножны, но Колин резко отшагнул назад. Разрыв дистанции с одновременным ударом ноги в навершие. Будто бы собирался вбить оружие нападавшего обратно на место. Будто бы и получилось. Клинок вошел в подреберье, в печень, попутно перерезав воротную и нижнюю полую вены. Скар замер, согнулся и бухнулся на колени.

– Стоило морозить сопли, что бы вот так, сходу, капитулировать?

Колин присел рядом с раненым. Схватил за волосы и запрокинул Агессу голову. Разгорячено зашептал, касаясь губами уха.