Дождь в твоих ладонях
Шрифт:
— Я если честно за все время что здесь живу ни разу там не была.
— Мы не заблудимся, не переживай. Ты в полной безопасности. Мой батя помешан на выживании, так что все свое детство я провел в лагерях скаутов. Я с закрытыми глазами найду дорогу домой, — снимаю ее парку с крючка.
— Правда?
— Правда. Я умею разводить костер, добывать воду в лестной местности и даже ориентироваться по звёздам.
— Оу! Что же, крутой список талантов. Тебе есть чем похвастаться, — немного краснеет она.
— Мелочь если
Я расправляю парку, тем самым предлагая помочь ее надеть.
— Демид… Ты… Спасибо, но это лишнее, — отстраняется, сохраняя при этом милую искреннюю улыбку на лице.
— Это входит в мое желание, я тебе не говорил? Делать вид будто мы пара всю прогулку. Так что прими мою заботу, детка.
— Да? — снова в шоке округляет глаза. Она заметно расстраивается, а я так не люблю видеть грусть на ее губах.
— Нет, придумал только что. Держи, — отдаю ей пальто.
Малышка — крепкий орешек, не сдается, упрямица. Посмотрим, на сколько тебя хватит…
— Спасибо.
Таня сама одевается. И вдруг замечает большие санки около дверей.
— Это что такое? Откуда они здесь?
— Это моя бабуля подсуетилась. Я, черт знает, откуда она их наколдовала. Но пока ты одевалась, она торжественно вручила их.
— Наверное, из сарая. На улице сарай со всяким инвентарем. Я там велосипед свой держу. Не знала, что там есть сани.
— Пора новогодних чудес настала, малыш. Кто если не я тебя покатает?
— Таня! Меня зовут Таня.
— Я помню.
Она пропускает мимо ушей мою реплику про катание и напряжённо вздохнув надевает шапку. Обматывается вся теплым шарфом и смотрит на меня.
Такая красивая… Что невыносимо терпеть ее отстранённость. Даже одетая в смешную шапку она кажется самой желанной на свете, черт. Сам не знаю куда я лезу… Но лезу и не могу ее отпустить просто так.
Я беру санки, и мы выходим во двор.
— Нам туда, это я знаю, — Таня показывает цветастой варежкой на дорогу.
Тропа, по обе стороны которой стоят частные дома, уходит далеко вперёд, а потом сворачивает налево. Насколько я знаю, там роща, а потом она переходит в лес. Туда-то мы и пойдем.
— Да, пошли. Я погуглил перед выходом.
— Погуглил? А как же скауты? Как мы будем выбираться, эй?
— Главное — это зайти в лес, а дорогу обратно я найду. Даю священное слово отряда бойскаутов!
— Вау. Если слово бойскаутов, тогда мне ничего не страшно.
На улице сумеречно. Мы выходим за ворота и ритмично так идём по тропе. Я волочу сани. А Таня молчит и совсем не смотрит на меня. Несколько минут мы идём в тишине. Морозно. У Тани зарумяниваются щеки. Она по-прежнему не смотрит на меня. А я не отказываю себе и откровенно рассматриваю ее.
— Так сколько вы встречаетесь ссс, — вспоминаю его имя, — Артёмом?
Таня молчит несколько секунд, и я уже думаю, что она не ответит, как вдруг начинает говорить.
— Долго…
И когда же они поняли, что любят друг друга? Лет в шестнадцать, пятнадцать?
— Примерно восемь лет, — подтверждает Таня.
Ревность бьёт в самое сердце. Наверное тогда случился их первый поцелуй, и они поняли, что стали слишком взрослыми, чтобы просто дружить. Выпускаю колючий воздух из лёгких.
Слегка опережаю Таню и разворачиваюсь, чтобы видеть ее эмоции.
— То есть вы знакомы с детства? Он тоже родом из деревни? — отыскиваю ее взгляд, но она игнорирует.
— Из села, мы вместе учились в школе. Мы хорошо дружили, всегда ходили вместе, гуляли, общались. Как-то так вот.
— И ты его любишь?
— Вопрос в лоб. Это очень личное.
— Понятно, — поджимая губы, отворачиваюсь от нее.
Если бы любила, то ответила бы не сомневаясь. Но я замолкаю и больше не спрашиваю о нем. В принципе картинка ясная. Друзья с детства, привязанность, школа, общие интересы. Может, ещё и предки хорошо общаются. Все что угодно, но не любовь. Просто гребаная дружба и привычка — вот что их связывает.
— Нас связывает намного большее чем просто любовь, — добавляет она таким обречённым голосом словно их связывает куча шелухи и привычек, но только не любовь.
Смотрю на нее, перехватываю девичий взгляд. Хочется схватить ее за плечи и слегка встряхнуть, чтобы вытрясти этот бред. Ей же не шестьдесят, черт возьми! К чему эти жертвы? Почему просто не насладиться жизнью?
— Понял. Это… Это с одной стороны клево, что у вас такие отношения… С другой просто паршиво… Паршиво, что ты сомневаешься.
— Демид.
Мы проходим мимо большой горы снега. Я беру немного в руку и делаю снежок. Начинаю его подкидывать в верх.
— Ну а что, Тань? Я не прав? А вообще, садись на санки. Прокачу тебя.
— Нет, нет. Я боюсь. И вообще это как-то. Как-то через чур. Я думала, ты пошутил когда сказал, что будешь меня катать.
— Хм. Я же не предлагаю чего-то интимного. Чего ты так боишься? — смеюсь, — Это же просто санки.
Она снова смущенно отводит взгляд. Я специально разжигаю в ней эту искру. Нравится смотреть на нее, когда она улыбается и робеет. Да вообще чертовски нравится за ней наблюдать.
— Да уж. Мне нечего бояться. Пожалуй я слишком трусливый заяц, — улыбается.
Мне хочется прижать ее к себе и поцеловать. Прямо здесь в темноте на краю городка. Где мы совсем одни.
— Вот именно. Ну так что, заяц? Не упускай свой шанс, — показываю ей на санки, пересиливая свое жгучее желание завладеть девчонкой.
— Окей! Твоя взяла. Но только осторожно пожалуйста, и не завали меня в сугроб на повороте.
Она залезает и усаживается удобнее.
— Держись, поедем с ветерком.