Дождь Забвения
Шрифт:
– Я повторяю: товар с тобой?
– Сказала же: да, – ответила она устало.
– Хорошо. Я уже боялся, что ты не собираешься выполнять задание. Рад, что решила поступить разумно. Дай сюда бумаги.
– У меня они в безопасности.
– Ожье, я сказал: давай бумаги!
Она не успела возразить. Он выхватил сумочку, посветил в нее фонарем.
– Немного, да? – сказал Авелинг, увидев пачку. – Кучка бумажек, и столько хлопот…
Он извлек бумаги и вернул сумку.
Верити подумала про возможные подозрения Сьюзен Уайт о предателе в команде,
– Авелинг, я не понимаю, что все это значит. А прямо сейчас даже не уверена, что хочу понимать. Можно закончить со всем этим поскорее?
– Прямо сейчас ты вернуться не сможешь. У нас проблемы с тоннелем.
Еще один поезд пророкотал неподалеку, от вибрации с потолка посыпалась пыль.
– Вы говорили, что тоннель закрыт из-за кратковременных проблем.
– Они оказались не такими кратковременными, как мы ожидали.
Он вдруг остановился, посветил фонарем вдоль плавно изгибающегося тоннеля.
Верити заметила, как Авелинг нахмурился.
– Что случилось?
– Ничего. Показалось, будто услышал что-то.
– Может, одного из ваших людей у портала?
Авелинг расстегнул куртку, сунул бумаги во внутренний карман.
– Пошли! Надо двигаться.
Ожье заметила, как он вынул автоматический пистолет в тот же самый момент, когда прятал бумаги. Сделанное на Земле-2 оружие блестело маслянистой синевой в свете фонаря.
– Я видела какое-то шевеление, – прошептала Ожье.
– Где?
Луч фонаря дернулся, будто перепуганное животное.
– Впереди, в тоннеле. Будто кто-то на корточках у стены. – Переведя дыхание, Верити добавила: – Выглядит как ребенок.
– Ребенок? Не говори чепухи!
– Ребенок мог с легкостью пробраться сюда.
Авелинг покачал головой, но Ожье видела: он нервничает. Неудивительно. У нее самой мурашки ползли по коже, когда шла здесь в прошлый раз. Ползут и сейчас.
– Здесь кто-нибудь есть? – позвал Авелинг. – Кто-то с портала? Бартон, это ты?
– Это не Бартон, – возразила Верити. – И не Скелсгард.
Пистолет плюнул оранжевым пламенем наугад в темноту, пуля с хрустом врезалась в камень в дюжине метров. Раскаты эха от выстрела пронеслись туда и сюда по тоннелю. Затем стихли, и повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь дыханием.
– Черт! – произнес Авелинг.
– Вы видели что-то?
– Вроде да. Но может быть, ты внушила мне, что вижу.
– Но ведь было слышно что-то перед тем, как я заметила ребенка, – сказала Ожье.
– Кажется, я тоже что-то видел. – В голосе Авелинга убыло уверенности.
– Похоже на ребенка?
– Не на ребенка. А если на ребенка, то что-то…
Авелинг не договорил.
– Что-то пошло не так, – прошептала Ожье, прижимаясь к стене, и процедила тихо и зло: – Вы же знаете сами!
– Это игра теней.
– Меня глаза не обманули. Это не игра воображения, даже если вы и
В ответ он зашипел сам, приказывая молчать, не сводя мушки с тоннеля. Верити заметила, что рука с пистолетом трясется.
– И что? – фыркнул он.
– А то, что нам следует побыстрее убираться отсюда, пока не влипли.
– Гляди! – прошептал Авелинг, нащупав лучом фонаря темный пригорок в дюжине метров впереди. – Тело.
Оно было слишком велико для детского.
– Думаю, это Бартон, – произнесла Ожье обреченно. – Это Бартон, и он мертв.
– Невозможно! – отрезал Авелинг.
Он оттолкнул Верити и прошел по тоннелю. Луч скакал по стенам, пока Авелинг не опустился на колени рядом с телом. Пистолет по-прежнему трясся в его руке.
– Ох, плохо, – пробормотал Авелинг.
Ожье заставила себя подойти. Да, она не ошиблась. Бартон. Авелинг провел по телу лучом, задержал его на груди. Пулевых ран было десятка два, перекрывающихся, будто лунные кратеры. Наверное, стреляли почти в упор. Ожье вынула пистолет из еще теплых пальцев мертвеца.
– А теперь давайте уберемся отсюда, – предложила она.
Рука Авелинга дернулась – он послал еще две пули в темноту. В свете вспышек Ожье увидела, как вблизи грубо высеченной стены тоннеля движется что-то похожее на куклу в красном платье. Существо с телом ребенка и вовсе не детским лицом, морщинистым и диким, – то ли старуха, то ли оживший мертвец с оскаленной в злобной ухмылке пастью, полной черных острых зубов. Пистолет тянул руку вниз. Ожье направила его в темноту, прицелилась в то место, где только что заметила чудовище. Нажала на спусковой крючок. Он щелкнул. И все. Проклиная свою глупость, Ожье сдвинула предохранитель и нажала снова. Опять ничего. Наверное, Бартон опустошил обойму.
– У нас крупные неприятности, – процедил Авелинг, вставая и отходя от тела на полусогнутых ногах.
– Я сейчас точно видела кого-то, – сказала Верити, сжимая пистолет. – Вроде ребенок, но лицо…
– Это не ребенок.
– Чего-то в этом роде вы и ожидали, правда?
– Молодец! Оценка «отлично», – прошипел Авелинг.
Охваченная внезапной яростью, она придавила ствол бесполезного пистолета к боку Авелинга и выдохнула ему в ухо:
– Свинья, выкладывай-ка все!
Верити хотела употребить другое слово, но даже в такой ситуации не смогла выговорить непристойность.
– Этот ребенок с Земли-Один?
– Почему ты так думаешь?
– Кто бы это ни был, он здесь чужой. Давай рассказывай, что тут происходит.
– Это разведгруппа НП, – с трудом проговорил Авелинг.
Он пошарил лучом по тоннелю – никого.
– Что?
– Ожье, ты чего? Неужели не помнишь ту мелкую гадкую войну, о которой мы так не любим говорить? Войну с нашими нынешними друзьями из Федерации Полисов?
– И при чем здесь та война?
– Они бросили против нас детей. Модификация генов, клонирование, психологическое программирование. Результат – неотеническая пехота. Машины для убийства, имеющие облик ребенка.