Драгоценность черного дракона

Вельская Мария

— Порка уже окончена?

Глаза в глаза. И так хотелось бы не видеть в чужих вину, смешанную с болью. — Что ты крутишь за моей спиной, Рэй? Нарушить заклятие невозможно!

— Тебе это сказали те, кто его накладывал? Отщепенцы и прихвостни Жизни?

— А ты много знаешь, Рэй. Будь осторожнее, если не хочешь распрощаться с остатками жизни… — Азгар отошел и встал у двери, оперевшись о стену, — ведь ты не один…

Кинъярэ медленно встал, чувствуя, как активируется регенерация и кружится голова. В темных до черноты глазах предателя не было ни презрения, ни ненависти — только бесконечная усталость.

— Хочешь

все последствия снова сбросить на меня? Тебе ведь не привыкать, Аз? Не ожидаешь же ты, что я сейчас прослежусь от умиления и воспылаю желанием тебе помочь?

Драгоценнейший качнулся, впиваясь когтями в стену, отбросил волосы с лица назад. Шаг. Хвост извивается кольцами, мечтая сжаться на чьей-то шее.

— Даже и не думал. У тебя не так много шансов выбраться из этого дерьма, Рэй. Их почти нет ни у кого из нас, я слишком поздно понял…

— Что продешевил и продался не тому?

Молчание. Хриплое дыхание.

— А ты умеешь быть жестоким…

Змеиные глаза, казалось, отражают пепел Серых полей.

— Ты еще не представляешь, насколько, — эхом ввинчивается в мозг ледяное шипение, — ты просто не представляешь…

Что ж, он узнал гораздо больше, чем продавшийся мерзавец хотел ему сказать. Все нити старого заговора ведут в одну сторону — к адептам Жизни. И это ему нравится меньше всего. В какую игру сейчас играет Иландер? Старый убийца слишком хитер, чтобы поставить не на того. По стылому коридору разносится тихий могильный свист.

А за стеной, скорчившись, прижавшись лбом к осыпавшейся штукатурке, замер темноволосый мужчина. Из темных глаз ушла ненависть, оставив лишь стылую тоску.

— Сильнее, чем я сам, ты не сможешь проклясть меня, друг мой…

Он не слышит, как распахивается вторая, внутренняя дверь, о которой не знал алькон. Только и успевает, что вздрогнуть, когда удар бросает его на колени.

— Ты стал слишком сентиментален, брат…

Глава 12. Судьбоносная встреча

Истинное мужество заключается не в том, чтобы призывать смерть, а в том, чтобы бороться против невзгод.

Сенека Луций Анней

Тихо и неслышно спускается тишина на ступени. Мягкой бархатной лапой она ступала по серому выщербленному полу у портала, заставляла замереть, настороженно оглядываясь по сторонам, и едва слышно выругаться под нос, увидев, как ползет по стенам такая же мглисто-блеклая плесень.

Не простая плесень… и площадка по ту сторону портала отнюдь не простая. Она заражена — и давно. Серая лихоманка. Йаррэ лихорадочно проверила магические резервы, сканируя осторожно окружающее пространство и параллельно старалась вспомнить все об этом мерзком заклятье… ведь Мастер рассказывал… На губах мелькнула злая улыбка.

Сюда она попала вторым прыжком, так и не доехав до владений айтири. Первую половину пути миссия преодолела практически без препятствий, а вот вторую… Как только они пересекли границы иррейна, вокруг, как по команде, активизировались разбойники. Как будто только и ждали, что их. Организованные и прекрасно снабженные банды наводили на размышления… Уходя в глубь леса после очередного нападения, их отряд разделился на небольшие группы. Такая вот группа из пяти существ и набрела на старый портал, скрытый мощными стволами древних сплетённых деревьев. Шагать в непроверенную заброшенную портальную арку —

чистое самоубийство. Вот только ждать, пока тебя растерзают ищейки, или, позабавившись, расстреляют из арбалетов разбойники… Лучше уж расщепиться при перемещении. Только вот в процессе активации портала оказалось, что уйти может только она одна. Вернее, один человек… но приказали уходить ей. Жаль ли было оставлять своих спутников? Да, они априори были её врагами, но… она начала уважать их за силу духа и воинскую верность. На сердце было тяжело, из горла непроизвольно вырывалось рычание — буянила драконья сущность. Ей не нравилось отступление, все больше напоминающее позорное бегство. Кому же так не хочется допустить их к адептам Жизни? И всех ли их, или только ту группу, в которой находилась она?

Хрустнула под ногой то ли ветка, то ли камешек, попавший под ботинок.

Всколыхнулась серая марь, казалось, готовая сдвинуть свои границы — и рвануться вперед ловчей сетью, пожирая нечаянную жертву. В глазах потемнело — то ли от страха, то ли от бешенства. Йаррэ рывком выпрямилась — и закричала. Дико, отчаянно, вкладывая в этот крик всю свою силу, всю жажду жизни, всю ненависть, что теплилась на дне души. Мир. Замер. Застыл — робкий, изменчивый, нерешительный. И взорвался вокруг сверхновой, потонув в белом пламени, исходящем от тела. Оно расходилось в разные стороны — и ослепительным, пронзительным светом рассеивалось вокруг, выжигая всю скверну в пещере.

— Изящно сработано, Благословенная Дочь, — хриплый усталый голос разнесся эхом, заставляя вздрогнуть, выходя из транса — и тут же ощериться, оскалиться, вглядываясь вперед.

С краю, у стены, совсем рядом с проходом, ведущим, судя по всему, не наружу, а в следующее помещение, замер мужчина. Бледно-землистая кожа. Точеные резкие черты лица настоящего аристократа. Миндалевидные глаза, заостренные уши, упрямый подбородок — и черные узоры, ползущие по телу. Изломанные пальцы сжимали длинный тонкий клинок, хищно блеснувший вдруг голубой искрой.

— Вы спасли мне жизнь, — незнакомец легко, изящно поднялся, будто и не испытывал боли — и поклонился в пояс, коснувшись ладонью лба, — я этого не забуду и отдам долг, Драгоценнейшая.

Из горла вырывался тихий рык.

— Откуда вы знаете, кто я, и кто вы такой?

Мужчина выпрямился, чуть качнувшись вперед, хищно дернулись крылья носа, словно вынюхивая что-то, неведомое ей.

— Совсем молоденькая… — выдохнул удивленно, — но откуда? Ведь давно не рождались… Неужели сумасшедший Кин нашел выход?

В руке помимо воли вспыхнула призрачная от-ха — оружие, напомнившее ей косу из прошлого мира. Этот мужчина был опасен — об этом кричали все чувства, все ощущения. Он был очень похож на гравюру айтири — но для дитя Жизни в его ауре было слишком много Тьмы и Смерти. Казалось, он пропитан ими насквозь.

— Боишься меня? — казалось, тот читает её мысли. Усмехнулся почти ласково, убирая с лица темные пряди, — не бойся. Я никогда не причиню вред Детям.

— Детям?

— Её Детям. Нашим Детям. Отец должен заботиться о своих Детях, — и этот ненормальный широко улыбнулся, показывая ряд острых — и совсем не светлых зубов, — ты уберегла меня от очередной смерти, девочка, и я тебя не оставлю. Тем более нам, так или иначе, придется отсюда выбираться, ведь те, кто охотиться за тобой, и те, кто оставил меня здесь, могут прийти и проверить.