Драгоценность черного дракона
Шрифт:
Она не помнила, как бежала, раня босые ступни — болтающиеся сапоги пришлось сбросить — о камни и трещины на дороге, как искала убежища — и не находила его в разоренных пустых домах. Как слышала крики вдалеке — пока ещё нерешительные, как брела, спотыкаясь, будто в бреду, вперед и вперед, кусая губы.
Она не помнила, как широкая аллея вывела на площадь с роскошным высохшим фонтаном, как вдалеке раздались взрывы, как раздался странный дикий гул… Очнулась только тогда, врезалась со всей дури в огромное и жесткое препятствие
Мелькнула мысль — может, так оно будет легче? Сразу сожрут, и все, отмучилась? Наверное, это больно — быть съеденной заживо, но то, что с ней сделают маги, если поймают — гораздо больнее.
Истра прикрыла глаза, стараясь не смотреть на черное облако, заполняющее площадь. Откуда их здесь столько? Ведь в этот город заходили — и многие возвращались с добычей. Такую пакость, как гончие, уж наверняка бы заметили. Может, это будет быстро. Она прикрыла глаза, чтобы не смотреть. Не смотреть, сказала! На быструю хищную смерть, созданную и выпестованную детками Древней.
И поэтому содрогнулась всем телом, вдруг услышав за спиной насмешливый, режущий по больному голос:
— Интересно, что же отродье не имеющих чувств животных забыло в нашем городе? — голос был нежным и сладким как патока, но острым, как заточенный клинок.
Она резко обернулась, дернувшись — и все слова застряли в горле.
В воздухе перед ней парил материальный дух. Высокий тонкокостный молодой мужчина с резкими, хищными чертами лица и ослепительно-рыжей шевелюрой.
— Клянусь полушкой, мне не снится… — пробормотала, ошеломленная.
На лице призрака расцвела гаденькая улыбочка, от которой продрал мороз.
— Тебе не только не снится, низшая… ты скоро действительно будешь мечтать уснуть… — и выдохнул, приблизившись к её лицу, прямо в губы — вечным сном.
Кошачьи глаза и пристальный, жесткий взгляд. Равнодушный и насмешливый.
Ещё один взрыв — и лицо призрака исказилось от ярости. Он весь буквально налился силой, став вдруг отнюдь не прозрачным, невероятно яркой, опасно привлекательной тварью. Длинный гибкий хвост за спиной и полоски чешуек на лице.
— Вссссять их! Уничтожить до одного! — скомандовал черной клыкастой армии, которая тут же потекла, меняя направление, разделяясь на отряды, которые растворялись в серых разрушенных улицах.
Осталась только одна — та, что стояла перед ней.
— Умница, Сатара, ты последишь за нашей… гостьей…
Но от его улыбки не веяло ничем хорошим, как и от слов. Особенно, когда давящая сила духа сжала горло, заставляя задохнуться.
— Надумаешь сбежать — умрешь, — заметил без улыбки.
Что
— Тож мне, умный, — огрызнулась хрипло, — будто есть, куды бежать.
Мужчина поморщился, смотря, словно на таракана.
— Нда уж… речь, манеры… что ещё ожидать от уличной девки?
В животе скрутился тугой узел. Как будто ей впервой выслушивать такие вот оскорбления.
Она промолчала — и сейчас, и тогда, когда дух потащил её в своем воздушном захвате прямиком к громадине в центре площади. Гончая последовала за ними, цокая когтями по брусчатке.
Отовсюду здесь веяло холодом — от величественных заброшенных залов, перевернутой мебели, выбитых окон, от пустых комнат, — и вполне целых и обставленных, но заброшенных. От тех же, где лежала раскрытая книга и стояла чашечка высохшего чая, валялось небрежно брошенное платье и дорогие шали — и вовсе веяло жутью.
Что с ней теперь будет? Убьет? Замучает? Кто он вообще такой?
Может, милосерднее было вообще покончить собой?
— О нет, милая, так легко ты не отделаешься… Твои преследователи разрушили несколько домов у стены. Учитывая, что таких разрушений здесь не было уже сотни лет… я впечатлен их арсеналом, — кошачьи глаза недобро сощурились.
Они оказались в полупустой комнате с одним топчаном, куда её и заставили сесть. Миг — и ставшие материальными бледные сильные пальцы что-то застегивают на шее и следует страшная команда.
— Сесть!
И тело повинуется само. Она даже слова сказать не может. В голове пусто-пусто, ни одной мысли — и только слепящий животный ужас.
— Ты никогда не покончишь собой.
В чем-то — ещё один страшный приказ.
— Честно и правдиво рассказывай, кто ты такая и что здесь делаешь…
Она одарила мерзавца ненавидящим взглядом, но тот лишь усмехнулся в ответ.
А рот словно сам открылся — и полился плавный рассказ.
О том, как ей посулили защиту от мужчин её общины и большие деньги за кражу хорошо охраняемой вещицы. Как там её уже ждали и убили её напарника у неё на глазах. Как за ней пустились лучшие ищейки иррейна, не давая ни сна, ни отдыха.
— И что же это за артефакт?
Как же хочется вцепиться короткими коготками в это холеную бесплотную морду!
Рука сама собой шарит за пазухой, бережно доставая цепочку кристалла — и дух меняется в лице. Она и не думала, что у бесплотного может быть такая живая мимика!
— Не может быть… Дай! — жадный, полубезумный взгляд — словно перед ним все сокровище мира.
Не хотела бы — и отдала. Клятый ошейник!
А мужчина снова стал плотным, жадно вцепившись в артефакт, длинные пальцы, оканчивающиеся остро-наточенными когтями, погладили замерцавший камень. Вторая рука нелюдя очертила священный полукруг Смерти, коснувшись лба.