Драгоценный дар
Шрифт:
Клеппи протянул лапу, и Эбби поняла, что он хочет этим сказать. Пес утешал ее, и вместе с тем сам получал от нее утешение.
Свернув на свою улицу, она увидела машину Филипа, припаркованную перед ее домом. Сердце ее упало.
— Привет, — сказала она, выбираясь из машины. — Холостяцкая вечеринка так рано закончилась?
— Вряд ли это можно назвать вечеринкой. — Взяв Эбби за руки, Филип поцеловал ее, но она ничего не почувствовала. — Были всего лишь мой отец, мои дяди и двоюродные братья.
— Почему же вы так мало погуляли?
— На сегодня достаточно, —
— Это Клеппи.
— Клеппи?
— Это моя собака, — сказала Эбби, стараясь говорить спокойно, чтобы он не подумал, будто она оправдывается. — Ты знаешь, сегодня утром Рафф попросил меня отвезти его к ветеринару, на усыпление. И я не смогла. Это песик Исаака Абрахама, Клеппи ищет новый дом, и я решила взять его. Сара присмотрела за ним днем. — Не было никакой необходимости вновь упоминать имя Раффа. — Вот, у нас теперь есть собака. — Она удивилась тому, что голос ее звучал так весело. — Филип, познакомься с Клеппи. Клеппи, познакомься с Филипом. Я уверена, вы станете лучшими друзьями.
Филипу это явно не понравилось, но она не собиралась отступать; Эбби стояла не шевелясь и наконец дождалась от него ответа:
— Оно будет спать на улице.
— Это «он», а не «оно».
— Он будет спать на улице, — согласился Филип. — И на уступки я не пойду!
— Хорошо, — сказала Эбби, сцепив руки за спиной. «Пес поспит на улице некоторое время, — подумала она, — пока Филип не смирится с его существованием, а потом потихоньку переведу его в дом. А до свадьбы, в ближайшие девять ночей, Клеппи будет спать в моей комнате».
— А как же мы поедем в свадебное путешествие?
— Я попрошу миссис Сандерсон кормить его и гулять с ним.
— Ей надо будет платить за это.
— Мы можем себе это позволить.
— Я не хочу, чтобы Эйлин Сандерсон совала свой любопытный нос в наш дом.
— Тогда я придумаю что-нибудь еще. Но ты полюбишь его.
— Если ты хотела собаку, почему не взяла чистокровного щенка? — спросил он, подозрительно взглянув на Клеппи.
— Мне нравится Клеппи.
— Финн навязал его тебе!
— Это было мое собственное решение.
— Ты слишком мягкосердечная.
— Ничего не могу с собой поделать, — призналась она, осознавая, что барьер преодолен и она оказалась на другой стороне. — Ты хочешь зайти выпить кофе и поближе познакомиться с нашим новым любимцем?
— Мне надо поработать. Я не слишком уверен в завтрашнем дне.
«Он уверен, — Эбби знала это наверняка, — но все равно будет изучать документы вновь и вновь, вдоль и поперек».
Когда-то она задумалась — зачем Филип вернулся в Бэнкси-Бей? Он был умен, амбициозен и мог зарабатывать большие деньги в Сиднее.
«Я вернулся из-за тебя», — вновь и вновь повторял он ей, но она понимала, что не только из-за нее. Филип проводил много времени с ее родителями и посещал яхт-клуб, в котором когда-то состоял Бен.
Эбби поцеловала его на прощание,
Эбби до полуночи приводила Клеппи в порядок. Она помыла его, затем высушила феном. Конечно, песика нельзя было назвать красавцем, но он был очаровательным — именно благодаря своей «некрасивости». И он терпеливо отнесся к фену. А затем поужинал, несмотря на то, что перед этим плотно перекусил медовыми коржиками.
Пока Эбби готовилась ко сну, Клеппи обследовал ее спальню, И, поразительно, проявил большой интерес к ее шкатулке с драгоценностями. Это была красивая шкатулка из можжевельника. Дед Филипа специально изготовил ее для Эбби, когда они с Филипом объявили о своей помолвке. Эбби нравилось это изящное изделие, а также нравился запах можжевельника, который исходил от шкатулки.
Резьба по дереву была страстью деда. Такие шкатулки он изготовил для половины города. «Мои вещицы будут существовать еще сотни лет после меня, девочка», — однажды сказал он ей.
Дед Филипа был частью этого города. Семья Филипа…
От ее свадьбы зависело счастье многих людей. И от этого Эбби должна была бы чувствовать себя счастливой, но сейчас почему-то у нее возникло ощущение, что она оказалась в ловушке.
— Что тебе нравится больше: шкатулка или драгоценности? — спросила она Клеппи, намеренно отвлекаясь от своих мыслей. Открыв крышку, она показала ему содержимое.
Клеппи понюхал брелоки, кольца и цепочки без всякого интереса, но задержал взгляд на самой шкатулке. Он снова понюхал ее — и Эбби подумала, что ему нравится ее тонкий запах.
— Нет! — сказала она и убрала шкатулку на полку.
Клеппи вздохнул и вернулся к своему бюстгальтеру. Эбби заплатила за него — и подарила псу. Да, конечно, песика нельзя было поощрять за воровство, но сегодняшний день был исключением.
Клеппи спал на ее кровати, уютно прижавшись к ней, и Эбби это очень нравилось. Во сне он сопел. Ей это тоже понравилось. Она даже не возражала против того, что левой лапой он прижимал ворованный бюстгальтер.
— Я понимаю, что ты счастлив, Клеп, — сказала она ему, — но это твоя последняя добыча. Теперь ты будешь законопослушным горожанином.
«И будешь держаться подальше от полиции. От Раффа».
Клеппи, проснувшись на рассвете, ткнулся носом ей в лицо, и она проснулась от его теплого дыхания и тихого постукивания хвостом.
Хорошо, что Филипа здесь не было. Он не любил бывать в ее доме. Филип считал, что она напрасно тратит деньги, оплачивая содержание своего маленького дома, когда он уже купил для них прекрасный большой особняк на берегу моря.
Но дед с бабкой оставили Эбби хорошее наследство, и этот маленький домик был свидетельством ее независимости. Выпустив Клеппи в крошечный сад, чтобы пес обследовал его, Эбби подумала, как ей будет недоставать ее уютного жилища.