Драгунский секрет

Линчевский Дмитрий

Алексей выпучил глаз.

— Нет, конечно.

— Вот, когда увидишь — поймешь, жесток был Алексей Петрович, иль справедлив. Он ни единого грабежа им не спускал, ни малейшей дерзости. Знал, что здесь в почете только сила. Ее и выказывал. Многое сам от них перенял: и в тактике, и в форме. Между прочим, бурку носил.

— А что в тактике? — заинтересовался Алексей.

— Короткий бой, засады, внезапные набеги. Я тебе потом объясню. Сейчас запомни одно. Твоя защита — деревья, камни, ямы, балки. Чистое место — твой враг, подолгу в нем не держись, пуля любит открытость. Горцы цепью на ура не ходят, прячутся. Поэтому их и убить сложно. Чем же

мы глупее? В общем, не торчи напоказ свечкой, а то огонек задует.

— Какой огонек?

— Вот этот, — Туманов постучал костяшками пальцев по своей голове.

Одновременно с этим раздался стук в дверь — получилось занятно. Алексей, пряча улыбку, громко ответил.

— Прошу.

В дом вошел озабоченный Прохор.

— Илья Петрович, кажись, подпоручик Шумницкий пропал.

— Что за вздор, как пропал? — нахмурил брови командир.

— Часовой сообщил, что он на стрельбище из пистолета упражнялся и сгинул.

— Вот слова настоящего боевого унтера: «кажись, сгинул». Все четко, кратко и, главное, понятно, — проворчал Туманов, надевая шапку. — Эскадрон, в ружье. Сбор на поляне…

При первом же взгляде на место, где упражнялся в стрельбе Шумницкий, всякие надежды на благоприятный исход развеялись. Кровь на траве, следы волочения в лес, примятые кусты — все говорило о похищении. Туманов грозно посмотрел на пехотного часового.

— Как же ты, олух царя небесного, не заметил, что офицера стащили!?

— Виноват, отвлекся малость.

— Ворон считал?!

— Никак нет — на овцу смотрел.

— На какую овцу?

— Да вон там, у кустов стояла. Одинокая. Я, грешным делом, позарился. Виноват, звиняйте.

Илья Петрович сплюнул.

— Ясно. Отвлекали внимание. Овечка, думаю, тоже пропала.

— Сгинула, — подтвердил солдат. — Что обидно.

— Вот тебе, друг мой, Алеша, их тактика. Отвлекли барана бараном и сделали свое черное дело. Ладно, время уходит, искать надо. Эскадрон, по коням!

Обогнув нестройный лесочек, отряд выехал на развилку двух дорог: первая вела в гору, вторая спускалась в лощину. Командир, привстал на стременах, осматриваясь.

— Думаю, они направились вниз, там груженому коню идти легче.

— Ваш бродь, смотрите, наверху татары! — воскликнул Прохор, тыча плетью вдаль.

Действительно, на возвышенности темнели фигуры двух всадников, у одного из них, что-то было переброшено через седло.

— Точно — они. С Шумницким на холке! — вскрикнул Туманов, замахиваясь плетью. Вперед!

Кони ударили копытами, заставив землю вздрогнуть. Пыль взвилась в небо, словно от взрыва. Эскадрон сорвался с места. Черная туча понеслась в гору, будто взлетая.

Алексей хлестал Леденца изо всех сил, однако, едва успевал за последним драгуном. Лукавил Прошка, кривил душой Туманов, уверяя, что на этой кляче можно джигитовать. На ней дрова возить, а не за мюридами гоняться. Стыдно, право, молодой офицер, которому должно бы за собой увлекать, а тащится в конце строя. Смеются, наверное, все, потешаются: ловко простачка обманули. Но ничего, наперед выйдет наука — не след быть таким доверчивым. Надобно и собственное сужденье иметь. Так думал Алексей, не замечая того, что обстановка стала живо изменяться. Маштачок, вдруг, обошел красавца гнедого… оставил позади длинноногого каурого… дышал в круп норовистому булану. Прыткие кони выдыхались на затяжном подъеме, теряя скорость. А Леденец шел. Уж фыркал пеной Прошкин жеребец. А Леденец шел. Сбросил спесь командирский

ворон. А Леденец шел. И складывалось такое ощущенье, что он только-только разогрелся, потому что копыта его барабанили по дороге все дробнее и дробнее. И теперь уже Алексей вел отряд. А это было приятно. До жути, черт возьми, приятно! Он ласково похлопал Леденца по шее. Извини, дружок, отругал тебя по незнанию. Больше не повторится. Впереди показались татарские спины. Все верно — на груженой лошади далеко не убежишь, а от хорошего скакуна, тем более. Алексей еще раз благодарно потрепал гриву коня и вскинул из-за плеч винтовку.

— Ваш бродь, если навыка в стрельбе нет, поберегите заряд, — крикнул из-за спины Трифон, который, как оказалось, шел след в след за Леденцом (и тоже на маштаке).

— Стрелять мне приходилось, правда, по мишеням, — честно признался Алексей.

— Тогда не тратьте пулю. Дайте я.

Поднявшись в стременах и, ловко пружиня ногами, он быстро прицелился, на секунду замер, и плавно спустил курок. Татарин вздрогнув, откинулся на круп лошади. Большой сверток упал на обочину. Трифон с Алексеем, думая, что это Шумницкий, тотчас метнулись к нему. Командир следом. Отряд за ним. Погоня угасла.

Сверток живо катился под уклон, приближаясь к глубокому оврагу. Еще немного, и он непременно бы туда свалился. Но здесь Трифон явил завидную сноровку. Подскочив к краю обрыва, он мигом спрыгнул с лошади и, припав на колено, аккуратно поймал бедного Шумницкого. Точнее, все думали, что — Шумницкого. На самом же деле, в старом, изодранном ковре оказалась навытяжку завернутой овца.

Туманов злобно сплюнул.

— Вот тебе, друг мой Алексей, еще один прием — ложный след называется. Мне бы, старому дураку, догадаться, что они специально нас в верх потащили. Основная-то группа низом пошла. Разделиться надо было. Но куда там. Как говорится: вино в голове, соображенье — в заду. Вот те еще один довод против пьянки. Опять же, палаш дома забыл — верная неудача.

Глава 6

Брезгливо сморщив нос, Влад уныло осматривал полупустой ангар овощехранилища.

— А где рукомойник? — спросил он потерянным голосом.

— В батарее, — подсказал Сергей.

— А туалет?

— На улице.

— А постельное белье?

— Дома у мамы! — неприязненно рыкнул Стас. — Ты нам здесь атмосферу своим нытьем не погань. Не нравится — вали к себе в гостиницу.

Почувствовав недовольство бойцов, Влад принялся виновато оправдываться.

— Да нет, вы не подумайте — нормальные условия, просто непривычно как-то, неуютно.

— Тебя бы с нами в поле — узнал бы, что такое неуютно.

Денис, сняв бушлат и берцы, рухнул на кровать.

— Песня, а не условия! Не знаю, как другим, а мне очень даже нравятся.

Влад подошел к нему, опустившись на койку рядом. Вид его был трагичным и напуганным. Но, если первое выглядело вполне естественно (все-таки, друга потерял), то второе как-то плохо сочеталось с офицерской формой.

— В моем положении выбирать не приходится, — обреченно вздохнул он, сцепив руки в замок.

Сергей, выкладывая на табурет содержимое из карманов, между делом поинтересовался.

— Что за положение такое? Неужели в Грозный посылают?

— Нет. Просто мне кажется, что теперь могут убить и меня.

— Солдатам, которые собираются штурмовать Минутку, тоже так кажется, — тихо заметил Андрей.

— Скажу вам честно, пока мы стояли под Грозным, мне каждый день так казалось, — признался Макс.