"Дракон и Принцесса" - 2 книга
Шрифт:
– Миледи, я к вашим услугам, - довольно приятным голосом обратились от дверей.
– Ваши услуги? Я не нуждаюсь в ваших услугах. Говорите то, что должно и уходите. Там в коридоре - мои люди, они проводят вас в покои. Горячий обед и отдых, а также уход за лошадьми вам гарантирован. А теперь не медлите. Я вся внимание.
– У меня личное письмо к Вам от Императора.
– Отлично. Бросьте его на ближайший к Вам стол. Я почитаю на досуге. Что-то ещё?
– Что передать Императору, миледи?
– Что-то передать? Ах, да, конечно... Передайте ему, что урожай красных полосатых яблок в этом году отменный. Если он пожелает, могу прислать дюжину корзинок к столу для пробы. Это всё. Не смею вас задерживать. И попутного вам ветра на обратную дорогу.
– Миледи...
– Идите...
– еле выдохнула она.
Как только смолкли шаги за дверями, стихли вдалеке чьи-то голоса, пугающие своим звонким эхом и наступила полная тишина, Лера нашла в себе силы встать. Грубая бумага обжигала кожу рук, восковая печать казалась раскалённой сталью... Сделав глубокий выдох, Валерия принялась читать Императорское послание. Она прочла раз. Другой. Третий. Затем снова пошла и села с ногами в кресло, прихватив с собой письмо. Прочитала ещё три раза. Вдруг как-то брезгливо скорчилась, зябко передёрнула плечами и быстро разжала руку... Личное послание Императора упало на пол. С каким-то чавкающим звуком. Быстрым и брезгливым движением ноги, Лера пнула его подальше от своего кресла. И снова уставилась в окно.
– Не верю... Ни единому слову не верю. Всегда. Везде. И всюду одни и те же клише. Одни и те же шаблоны. Не читали они Анжелику, и не знают штампов эпохи Возрождения. От богатых и влиятельных людей всегда избавлялись одинаково...- хрипло говорила она вникуда.
– Да только не были бы они богатыми и влиятельными, если бы были идиотами. А Блас - не идиот! И никогда им не был! Не верю! Ни единому слову...- у неё затряслись губы и по телу пробежала нервная дрожь. Слёзы, так долго копившиеся, вдруг непрерывным потоком хлынули из глаз. Она даже не пыталась их вытирать. Лера закусила губы, положила обе руки на свой живот и начала раскачиваться, как китайский болванчик - вперёд-назад, вперёд-назад... И вдруг, пугая саму себя, завыла страшным утробным воем...Выла так, насколько хватало сил и голоса... Ей было безразлично, что услышат, испугаются, пожалеют её, заплачут вместе с ней, будут сплетничать за её спиной... Ей было больно и она как могла избавлялась от этой невыносимой боли...
Внезапно в глазах потемнело. Она провалилась в темень и пустоту.
Валерия открыла глаза. Рядом, поверх одеяла, упоительно спал её Гаэтано. Она лежала и смотрела на его такое открытое, беззащитное и совсем-совсем мальчишечье лицо... Очень осторожно поправила упавшую на глаза чёрную непокорную прядь. Как же он был хорош, когда спал и молчал, и не говорил гадости, и не досаждал ей своими нравоучениями... Она вздрогнула - два чёрных сонных глаза уставились на неё в упор.
– Привет...
– хрипло прошептала она. Голос был сорван.
– Привет...- также хрипло, но по другой причине, ответили ей.
– Как ты?
– Не знаю. Не хочу вставать. Давай ещё полежим.
– Давай. Есть хочешь?
– Хочу. Вставать не хочу.
– Понял. Сейчас я проснусь и схожу на кухню за едой. Вот ты что хочешь: блинчики с черничным вареньем, оладьи с земляничным, яичницу с мясом и салатом или пирожки с капустой?
– Всё хочу. Почему-то я такая голодная.
– Маленькая моя, ещё бы ты была не голодная! Ты продрыхла три дня. У тебя была жуткая истерика - я вырубил тебя, потому что не мог больше этого слышать. Но, видно перестарался. Прости меня.
– Это ты меня прости. Я весь замок перепугала. Наверное, так было нужно, чтобы я не сошла с ума в тот момент. А я ведь была близка к этому...
– Я знаю. А сейчас?
– Не знаю. Я до сих пор не верю в это. Блас жив. Я чувствую его среди живых. Он не умер.
– Пилар опознала его труп. Она его мать. Ей нелегко было признать это, но она признала. Её сын мёртв. Боль отпустит и уйдёт со временем. Главное смириться с этим. Ты не хочешь...
– Я знаю Пилар. Эту женщину сложно сломить. Но, даже у таких сильных личностей всегда есть слабое место, надавив на которое, можно добиться от них чего угодно. У неё - это муж и оставшийся последним сын. Если бы мне угрожали жизнью или смертью
– Что? Говори!!!
– Если только... очень-очень аккуратно узнать всю правду у Пилар. Как ты думаешь, она откроет моему посыльному настоящую правду? Если он предоставит доказательства того, что он действительно мой человек?
– Возможно. Почему бы и нет!? Нужно, как следует подумать над этим на досуге. Но идея неплохая, сразу говорю. С ней согласен. А, что говорит Крикс? Ему ты тоже не веришь? Они втроём присутствовал на казни и всё видели своими собственными глазами. Стояли рядом и ощущали запах его крови. Куда они все подевались, кстати? Их нет в замке.
– Ты следил за мной. Я так и поняла. Ты всегда следишь за мной, я тебя чувствую. А я-то идиотка всё пытаюсь быть Чингачгуком Большим Змеем, никому особо не докучать и не втягивать в свои личные дела...Ладно! Какие мои годы - научусь ещё...
– горько усмехнулась уголками губ.
– Ушли они. На границу ушли. Там что-то странное происходит. Меня это беспокоит. А им троим верю. Верю, что они видели казнь, и отрубленную голову, и человек был внешне сильно похож на Бласа. И на нём был фамильный перстень. Верю. Но, беда в том, что они не видели его ни разу до того момента и не были с ним лично знакомы, чтобы стопроцентно утверждать подобное. Поэтому не спорь со мной, Гаэто. Печально то, что я сама не могу уйти надолго из замка. Если бы не эта дурацкая церемония - обязательная встреча раз в день с начальником мой охраны, я бы уже давно сбежала и всё узнала сама. А может быть его соблазнить? А? Опоить? Одурманить? Телом своим приворожить?
– Только посмей. Убью и тебя и его. Сразу же. Не раздумывая. Поняла?
– вскочил, как ошпаренный, бешено сверкая глазами.
– Ну, что ты сразу, Гаэто? Совсем шуток не понимаешь?
– Таких не понимаю.
– Ну, прости меня. Это у меня от голода мозговые судороги начались. Есть хочу...
– Не канючь! Уже ушёл. Надо тебя срочно кормить, пока меня Кондратий не хватил от твоих голодных фантазий. А вообще - то, хватит валяться. Давай вставай и иди сама. Люди о тебе беспокоятся. Многие до сих пор в шоке. Многие в слезах. И поклонник твой давно тебя не видел - жаждет...
– цапнул таки, не пожалел яду.
– Да и вообще, милая, не хочу, чтобы ты постоянно думала только об этом. Ну, ты меня понимаешь. Так и правда можно сойти с ума. Давай переключайся уже. У нас дел и планов немеряно. Некогда впадать в безумие... Ну, не умею я по-другому успокаивать, детка, пойми меня! Иди сюда...
– руки распахнул, приглашая. Лера не раздумывая впорхнула в них, с благодарностью прижимаясь.
– Всё ты умеешь, Гаэто... Так, как это делаешь ты - никто больше не умеет. Это точно...
И она послушала свою Тень. Приняла ванну, поухаживала за волосами, оделась в свежий мужской костюм, уже ставший привычным, в вычищенные Бланкой сапоги и спустилась вниз к своим людям - на кухню. Но, оказавшись там и увидев своего протокольного персонажа, утратила всё благодушие. Настроение было испорчено - она не переносила своего Цербера. Хоть у него и не было трёх голов и змеиного хвоста, и вид он имел вполне человеческий, и относился к ней с пониманием и огромной симпатией, но Лера сразу невзлюбила его, увидев первую реакцию Гаэтано. И всё! Она поняла, что эту дурацкую процедуру примитивной ежедневной идентификации необходимо свести к минимуму, иначе когда-нибудь вспыхнет замок от страшных электрических разрядов и искрящихся вспышек, которыми бесконечно обменивались её Тень и её Цербер. Она поискала глазами Гаэто... Фух! Его не было! И ускорила шаг к улыбающемуся Тео Джеймсу или Тобиасу Фору из "Дивергента". Да-да! Её Цербер был недурён собой... Более того, он был великолепен, как греческий Бог, открыт, искренен, улыбчив и излучал вокруг себя столько света и тепла, что не будь злобного и ревнивого Гаэтано, Лера получала бы удовольствие просто от общения с ним.