Дракон, который меня похитил
Шрифт:
Вино было игристым, жёлтым, пенящимся в бокалах. Будто кто-то запер солнечный лучик в бутылку.
Я сделала глоток и застонала от разочарования.
— Я не могу разобрать вкус! Оно просто холодное, будто вода…
— Так же я думал, когда поцеловал вас в моём сне… катастрофа. К счастью позже мне довелось повторить и…
Договорить я ему не дала, взяла булку, что положил нам в корзинку добродетель, и затолкала её Габриэлю в рот.
— Что дальше?
Он освободил рот от булки и подал мне руку:
—
Я послушно встала, Габриэль подал мне бокал и мы осушили их одним махом.
— Завтра же повторим!
— Что повторим?..
— Поцелуй, конечно, — коварно улыбнулся он и сделал шаг ко мне.
— Если мне нужно выбрать, я выбираю вино…
— Ну вот вы уже назначили мне свидание, прекрасная Турсуаза. Не смею вам отказать… — он говорил тихо, его голос порхал по моей коже, и я еле сдерживала себя, чтобы не жмуриться и не мурлыкать.
— Вы кажетесь очень довольной кошечкой, милая…
— Моя сущность так быстро повзрослела, что я пока не могу взять над ней верх… это всё она…
Тело наливалось тяжестью, глаза закрывались и захотелось снова упасть на плед, растянуться под солнечными лучами и наслаждаться пикником.
В отдалении заиграла музыка, тревожно-прекрасная. Рояль и скрипка.
— Музыка? — спросила я и почувствовала прикосновение к губам.
Так это не солнце ласкало моё лицо, а пальцы Габриэля?
Я распахнула глаза и пропала. Он стоял очень близко, смотрел внимательно, дышал ровно, будто боялся спугнуть.
Внутри заискрило, будто кто-то поджёг фитиль. Я никогда прежде не думала ни о чьих губах так, как теперь.
Сколько раз я была от Эмилиэна на расстоянии вытянутой руки. Это же очень близко! И да, тогда я могла допустить мысль, что он мог бы украсть у меня поцелуй, но никогда в моей голове не разыгрывались мысли об этом настолько, чтобы стать одержимой. Я буквально отслеживала каждое крохотное движение Габриэля.
— Зачем вы делаете это?.. — молящим шёпотом спросила я. — Зачем, если я не сказала «да»?..
— Это вопрос времени…
— Вашего времени! Это вы чего-то ждёте. Не я! Я лишь хочу освободиться и только. Вы… вы похитили меня, — и чтобы отдалиться от него, я оттолкнулась от его же груди, потому что пальцы жгло от желания коснуться Габриэля и немедленно, сейчас же, о, как это болезненно оказалось, оторвать от него руку.
— Я не могу… совладать с собой, это пугает, — запустила пальцы в волосы, чтобы скрыться от князя за рассыпавшимися по плечам прядями. — Вы меня пугаете! Я даже не успела попрощаться…
— С кем? — взревел он в ответ. И правда очень разозлился.
Возникло ощущение, что эта поляна что-то с нами делает. Мне стало казаться, что все мои чувства слишком обнажены, накалены до предела.
— С мальчишкой, который вас недостоин? — спросил Габриэль, приближаясь ко мне со
А потом развернул к себе лицом. Снова. Как жаль, я же только что от него спряталась...
Он встряхнул, совсем легонько, но я словно отрезвлёная посмотрела на него.
— Довольно! — шепнул он так громко, будто над нами раскололось небо, не меньше.
Скрипка запела тревожно и вторящий ей рояль под умелыми пальцами музыканта, становился громче и сильнее, звуки уже могли будить лес, и тот задышал мелодией, она стала его частью.
— Довольно издеваться над собой и мнить, что где-то ещё есть ваша судьба.
— Может я и ваша, но вы…
— О, не стоит наивно считать, что Эмилиэн Урсмар ваш истинный. Как минимум он не дракон и истинной любви ему не узнать.
— Почему я должна участвовать в ваших… драконьих играх с любовью!?
— Потому что так распорядилась судьба, и мы оба бессильны…
— Нет! Вы просто можете отпустить меня!
— И вы легко меня забудете? — он сменил гнев на милость. Отпустил мои плечи и обнял ладонями моё лицо. Погладил скулы, виски, отвёл в сторону прядь волос. Его дыхание коснулось моих губ, его тепло коснулось моей груди.
— Вы легко падёте в объятия своего мальчишки? — он издевался, смеялся надо мной. — Вы — жена дракона, а не… кто там ваш Эмилиэн? Медведь? Вы будете тосковать каждую минуту в его обществе, — глаза Габриэля метались по моему лицу будто в поисках правды, и я хотела бы вырваться, но не могла.
Он был взбешён и в то же время так нежен, что я таяла сильнее, чем от любых слов любви.
— Вы будете вспоминать меня и рано или поздно ноги вас сами приведут ко мне.
— Не верю.
Моя любовь грела меня все эти годы.
Моя любовь была больше, чем простая одержимость, что сгинет так же скоро, как возникла.
Моя любовь была велика, даже если безответна и несчастна. Пусть!
— Когда ваш срок подойдёт к концу, я уйду и вас не вспомню, — прошипела Габриэлю, скинула с себя его горячие руки, развернулась и пошла прочь.
А сон тут же растаял.
Ох уж эти драконы из шестнадцатой главы...
Я встала с постели, и в первую секунду не поняла, почему не скатываюсь привычно по высоким перинам. Ноги так быстро нашли опору, что я пошатнулась и рассмеялась. А потом громко ахнула, потому что только что за окном было светло, а теперь нависла чёрная тень.
И хуже того, тень превратилась в массивное, гладкое тело, кожаное, чешуйчатое. Два мощных движения, взмах гигантского хвоста, мельтешение, и дракон отлетел на достаточное расстояние, чтобы я могла видеть его целиком.