Дракон (не) для принцессы
Шрифт:
— Никто не знает, принцесса. Считается, что это просто отличительный знак клана, вместе с родимым пятном на руке. Слышите колокол? Зовут к обеду.
Теперь за столом рядом с Яной слева сидел Леро, а справа эйр Зоран. Гиор переместился на третье по важности место, слева от принца, и Яна была рада уже этому. Во всяком случае, теперь ей не приходилось то сталкиваться с ним руками или ногами под столом, то чувствовать боковым зрением его взгляд искоса. Впрочем, присутствие жениха раздражало Яну лишь немногим меньше. За те дни, которые прошли с момента ее предложения, они перекинулись от силы парой
Когда на совете Леро поблагодарил за оказанную честь и согласился стать ее мужем, в зале повисла мертвая тишина. Яна в упор смотрела на Гиора — благо, он сидел напротив. Кровь отлила от его лица, и снежно-белая туника показалась по сравнению с ним серой застиранной тряпкой. Для Яны это была секунда триумфа, который сменился такой острой болью, что она едва сдержала стон.
— Отведите принца в его покои, — приказала Яна стражникам, поднявшись со своего места. — Пусть ему найдут слуг. А совет на сегодня окончен.
Почти бегом она пронеслась по коридорам дворца, влетела в свою спальню, упала на кровать и разрыдалась. Следом вошла Айта, села рядом и принялась поглаживать ее по плечу, не говоря ни слова.
— Передайте — кому там, распорядителю или еще кому-то? — пусть готовятся к свадьбе. Чем быстрее, тем лучше, — наплакавшись, приказала Яна.
Но оказалось, что никаких особых приготовлений и не требуется. Тем более, гости, которые съехались в столицу на коронацию, еще не успели вернуться в свои земли. Жрецы Лиэдваля назначили день, исходя из своих соображений: какой лунный день наиболее благоприятен для такого дела. Оказалось, что через неделю.
Принц поселился в своих прежних комнатах, хотя после свадьбы должен был перебраться в покои, смежные с Яниными. Туда, где когда-то жил ее отец. Она думала, что принц поинтересуется судьбой ожерелья из когтей рыболова, но Леро ни о чем ее не спросил. Да он и вовсе не стремился с ней о чем-то разговаривать. Когда они вынужденно встречались, принц был невозмутимо-холоден, и даже прежняя насмешливая улыбка исчезла с его лица.
Всю неделю до свадьбы Яна по-настоящему сходила с ума, переходя от бурных рыданий к истеричному смеху и ругательствам. Каждый вечер она выпивала все больше вина и жалела, что нет ничего позабористее. Хотя ничего подобного раньше пробовать ей не доводилось. Дурманящее масло из ванной нашлось и во дворце, и однажды она устроила с Айтой настоящую оргию при свечах. Однако ничего не приносило успокоения — абсолютно ничего. Как-то ночью Яна уже была готова пойти в комнату Гиора — пьяная в хлам и в одной рубашке, но Айта удержала, рискуя навлечь на себя гнев королевы.
Наконец настал день свадьбы. Яна накануне выпила столько вина, что даже отрезвительные капли нора Юлиса не помогли. Как ни старалась Айта, выглядела Яна хуже не придумаешь.
— Главное — чтобы меня не вырвало в храме. Прямо на жениха, — глупо захихикала она, когда Айта надевала на нее свадебную рубашку.
— Королева, если вы думаете, что никто ничего не замечает, то это не так, — осторожно сказала Айта, подав ей туфли. — На меня вы всегда можете положиться, но на кухне-то знают, куда уходит вино из королевского погреба.
— Плевать! — буркнула Яна. — Надеюсь, мне не надо целоваться с женихом?
— Нет.
— Ну
— Возьмите себя в руки, королева, умоляю! — не на шутку встревожилась Айта, глядя на Яну.
— Держите меня за руку, Айта! Хотя бы пока никто не видит.
Айта довела Яну до галереи, ведущей в храм, где ее ждали члены совета и принц, одетый в кожаные бежевые штаны, сапоги и нижнюю рубашку без рукавов из такой же ткани, как и у Яны.
— Приветствую, сестра! — сказал он и подал ей руку.
Вдвоем они вошли в храм и встали все перед тем же возвышением со статуей Лиэдваля. Жрец окурил их дымом, остро и терпко пахнущим хвойной смолой, затем прочитал длинные молитвы. Заплетающимся языком Яна пообещала любить и уважать своего супруга, то же самое повторил Леро — совершенно бесстрастным голосом, без тени эмоций. Жрец поднес чашу вина, и Яна испугалась, что на старые дрожжи ее моментально развезет. Но вино оказалось необычным, с резким, горьким вкусом и запахом. Голова закружилась — и вдруг неожиданно прояснилась, как будто и не пила ничего.
Яна подняла руку, и треймир, который, казалось, прирос к коже намертво, легко отлепился. Леро сделал то же самое и приложил свой золотой полумесяц рядом с родимым пятном на руке Яны. Когда ее треймир оказался на руке Леро, со всех сторон раздались ликующие крики. Принц снова подал Яне руку, и они отправились в пиршественный зал.
Там каждый присутствующий член клана Элейенхалл должен был обнять жениха и поцеловать невесту. Почувствовав губы Гиора на своей щеке, Яна поняла: все кончено. Так остро, как будто ей под ребра вонзили кинжал. До самого конца пира она просидела, уставясь в одну точку.
Наконец вся еда была съедена, вино выпито, стихла музыка, и Леро повел Яну в их покои. Подведя ее к двери, он слегка склонил голову:
— Спокойной ночи… сестра! — и подчеркнул голосом, кем на самом деле она ему приходится, несмотря на то, что они стали мужем и женой.
— Спокойной! — буркнула Яна и захлопнула дверь.
Айта ждала ее в спальне, но она жестом попросила служанку удалиться. Походила взад-вперед, посмотрела в окно, глотнула из кувшина, стоящего на ночном столике, прямо из горлышка. Решила принять душ — его установили в ванной по ее требованию, так же, как в Брейаре. Однако дверь оказалась закрыта, из-за нее доносился плеск воды.
— Твою мать! — простонала Яна. — У нас же с ним теперь еще и ванная общая!
Наконец шум воды стих, на двери щелкнула задвижка. Подождав еще минуту, Яна вошла в ванную, быстро разделась и встала под теплые, колючие струйки. Ей было так плохо, что просто не описать. И показалось вдруг, что чем хуже — тем лучше. Пусть будет еще хуже. Чтобы хуже уже и придумать нельзя было. Вытершись простыней, Яна бросила ее на пол, постояла с минуту, решаясь, и распахнула дверь в спальню Леро.
Комнату освещали несколько свечей в большом подсвечнике. Принц лежал в постели, укрывшись по пояс тонкой простыней, которая ясно обрисовывала его тело. Вопреки обычаям, которые предписывали спать в рубашке, он был полностью обнажен. Услышав звук открываемой двери и шаги, Леро повернулся и в изумлении посмотрел на Яну.