Дракон (не) для принцессы
Шрифт:
Гиор поднялся с места с легким поклоном, не глядя на нее.
— Вам я доверю самое сложное — север. Насколько мне известно, Лийелин и Элейенхалл всегда были в противостоянии. И даже сейчас северяне присоединились к нам в самый последний момент, когда уже было известно, что мы побеждаем.
— Возможно, было бы разумнее направить туда эйра Брейга, королева, — подал голос эйр Аллен. — Его отцом был Лийелин, и ему было бы проще…
— Именно поэтому эйр Брейг отправится на юг, — оборвала его Яна. — Обойдемся без клановых связей.
Так
— От вас я потребую только одного: чтобы ваши области процветали, а у людей не было поводов на вас жаловаться.
Леро смотрел на нее, и в его обычном насмешливом взгляде читалось одобрение.
— На этом пока закончим, — сказала Яна и вышла из зала.
Вернувшись к себе, она закрыла дверь на защелку, прошла в спальню и легла на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Ощущение было таким, как будто ее распороли, выпотрошили и набили ватой. Из ванной донесся стук в дверь. Яна не ответила, но Леро все равно вошел и опустился на корточки рядом с кроватью.
— Я горжусь вами, сестра, — сказал он.
— Уйдите! — простонала Яна, у которой даже плакать больше не было сил. — Неужели так трудно понять, насколько мне сейчас тяжело?
— Я понимаю, — Леро осторожно погладил ее по плечу.
— Да как вы можете понять?!
— Могу. Мне было лет пятьдесят, когда я влюбился в одну прекрасную эйро. Настолько, что готов был отдать жизнь не то что за три года, а всего за одну ночь с ней. Но ее такая перспектива не обрадовала. И я ее за это не виню. Три года счастья — и потом вечное одиночество. Большинство нэрвени считают, что лучше не любить вообще, чем любить и умереть. Или любить и потерять любимого.
— Как все это глупо и бессмысленно! — Яна стукнула кулаком по подушке.
— Согласен. Но ведь ничего не поделаешь. Вени и ройенси ведь не возмущаются тем, что они смертны и живут так недолго. Гораздо хуже другое — я вам уже говорил об этом вчера. То, что жизнь нэрвени бессмысленна. Особенно нашего клана. Иногда мне кажется, что потомки нэри взяли от своих предков самое худшее: лень, коварство, трусость.
— Странно, — Яна села и посмотрела на принца, — в мире Тени очень любят сказки и легенды о драконах. И там это всегда мудрые и смелые существа. Совсем не такие, как нэрвени.
— Может, я и ошибаюсь. Может, истинные нэри, которые попали в другой мир, как раз такими и были. Но вот что интересно. Астерана — они приспосабливаются ко всему. Большинство моих сторонников — как раз из них. Но лишь стало известно о вашем возвращении, многие сразу же переметнулись на вашу сторону. Если Элейенхалл на стороне закона и традиций, какими бы тупыми они ни были, то Астерана всегда на стороне силы.
— А Лийелин?
— Они горды и независимы. И подчиняются лишь тогда, когда это более разумно, чем сопротивляться.
— Но ведь и Лийелин, и Астерана — потомки вени. Почему же они такие разные?
— Север и юг. Возможно, что-то еще. Поймите, Андраэль, нашей известной истории всего несколько тысячелетий. Мы почти ничего не знаем о том, что происходило в мире Света до правления королевы Арны. Как наш мир прошел сквозь мир Тени, что случилось после этого — это всего лишь невнятные легенды. Даже жрецам Лиэдваля, которые передавали друг другу предание, мало что известно. Послушайте, сестра, вам не помешает немного отвлечься. Пойдемте!
— Куда? — с досадой вздохнула Яна, которой даже шевелиться не хотелось.
— Дождь кончился. Не хотите полетать? Я покажу вам, как нэрвени рискуют жизнью ради острых ощущений. Страшная глупость. Но бодрит.
Поколебавшись, она согласилась. Расправить крылья и парить в воздухе — может, действительно это поможет ей развеяться. Если, конечно, не думать о том, как летала вдвоем с Гиором над Брейаром.
Выйдя во двор, они с Леро превратились в драконов и взлетели в хмурое небо. Как ни тяжело было у Яны на душе, она не смогла сдержать усмешку, вспомнив их самую первую встречу.
Не прошло и часа, как под ними показалось море, покрытое белыми барашками. Яна припомнила карту: в этом месте далеко в сушу вдавался узкий и очень глубокий залив. Леро начал снижаться, вслед за ним сбросила высоту и Яна. Они оказались на скальном выступе, под которым с грохотом разбивались о камни волны.
— Это то самое место, где погиб мой отец? — спросила Яна, вернув себе человеческий облик. — Якобы погиб…
— Мы не знаем, что на самом деле произошло. Может, погиб. Может, его убили и сбросили в воду.
— Но что он мог здесь делать?
— Смотрите.
Леро, который тоже превратился в человека, подошел к краю обрыва и спрыгнул вниз. Яна взвизгнула и прижала ладони к щекам, в ужасе глядя, как он падает. Когда до каменных глыб, торчащих из-под воды, осталось всего ничего, сиреневая молния пронеслась над ними и взмыла вверх.
— Вы с ума сошли? — с негодованием спросила Яна, когда Леро вернулся к ней. — Какого гаруса?
— Это жутко, но здорово, — рассмеялся тот. — Не желаете?
— Ни за что! Вы хотите сказать, и мой отец занимался такими глупостями?
— Наверно, нет ни одного нэрвена, который ни разу не попробовал бы. Не представляете, как щекочет нервы.
— Вот в этом они все, — вздохнула Яна. — Рисковать жизнью ради забавы — пожалуйста, а полюбить и дать жизнь ребенку…
— Риск и неизбежная гибель — разные вещи, — возразил Леро. — К тому же ваш отец дал жизнь вам.
— Хорошо, пусть так. Тогда скажите, как к вам попало ожерелье моей бабушки, эйро Итаны? Которое из когтей рыболова? Я нашла его среди ваших вещей в кладовой. И забрала себе.