Дракон ведьме не пара
Шрифт:
— Я…
Но слова растворились, стоило мне посмотреть в понимающие глаза ведьмы.
— Не нужно читать мысли, чтобы понимать, что творится на душе у влюбленной девушки. Пусть твои будущие решения принесут процветание «Сумрачному болоту», Нуирит.
Глава 20 — Синтия
Утро встретило меня теплыми лучами, но радости солнечный свет больше не приносил. Едва заснув в слезах, ночь я промучилась с кошмарами. Меня преследовали беспокойные образы, от них не удавалось избавиться; я бежала и бежала, спотыкалась, падала и снова пыталась умчаться от леденящего душу
Очнувшись, я едва осознавала, где находилась. Спальня покрылась узорами льда, температура в комнате резко понизилась, отчего дышать было трудно. Я замерзла, и даже одеяло не помогало согреться. Только спустя время лед раскололся и растаял, словно по велению чьей-то магии, не оставив и следа прежнего присутствия. В тот же момент температура моего тела изменилась. Я вдохнула полной грудью и больше не ощущала инородного давления. Мысли прояснились, слезы высохли.
Казалось бы, замершее однажды время пошло вновь в прежнем ритме.
Всё утро я провозилась с чемоданами, стараясь не думать о последнем разговоре с Дунканом. Разрыв обескураживал, однако в действительности нам давно следовало прийти к обоюдному согласию и не выворачивать друг друга душу претензиями. Наши жизни разнились, на нас влияли окружение и семьи, и мы оба не могли дать отпор, полагаясь только на собственное мнение. Оказавшись на территории ведьм и познакомившись с некромантом ближе, я смогла о многом узнать, включая то, как жили по другую сторону Ивлейского поднебесного хребта. Драконов там тоже недолюбливали, но взаимная неприязнь была ожидаема. Что меня удивляло, ведьмы с некромантами жили общиной, большой семьей, и каждая ячейка словно поддерживала общую связь. Драконы, наоборот, зачастую боролись друг с другом, пытаясь выделиться, показать своё величие и влияние. Образы жизни в корне отличались. Может, оттого и появлялись многочисленные конфликты интересов?
Теперь, полностью подготовившись к отъезду из академии, мне оставалось решить, куда отправиться. Я не желала возвращаться в родовое поместье семьи, зная, что дядя и Делия только и ждут, когда можно пустить в ход изощренные игры воспитания. Жить самостоятельно я пока не смогла бы, имея при себе ограниченные средства, а искать помощи не только не хотела, но и не знала у кого. Оставаться в академии дальше, пока срок выселения не закончится, чудилось мне глупостью. Зачем оттягивать то, что неизбежно, и рано или поздно произойдет? А сейчас лучше рано попасть в передрягу и выкрутиться из нее собственными силами, чем увязнуть в проблемах бесповоротно и окончательно, как в трясине.
Я была полна решимости действовать: выбираться из-под опеки семьи Грель, но пока не предполагала, куда двигаться дальше. Поскольку я все-таки пробудила ледяную магию — и даже обратилась в белую виверну — родственники точно не отпустят меня в качестве бесполезного балласта. Сейчас я представляла для них ценность, а в манипулировании дядя преуспел больше любого из высших драконов. Сначала это была моя мать, сбежавшая от гнета семьи, теперь я, унаследовавшая участь жертвы, хотя и не собиравшаяся больше мириться с реальностью.
— Что это все значит? — взревел дядя, ввалившись в мою комнату без стука. Дверь с
Мужчина метал молнии взглядом. Воздух в комнате словно насыщался яростью дракона.
Что странно: я не испугалась и не удивилась. Наверное, в глубине души предполагала, что последний день в академии не останется без урагана страстей.
— И что же? — вздохнула я с усталостью.
На меня вдруг обрушилось такое уныние, что захотелось лечь в постель, укутаться покрывалом и забыться — стереть свою жизнь начисто.
— Мне… м-мне… — заикался дядя от злости, после чего, раздраженный, выдал на одном выдохе: — Мне доставили письмо, где упоминалось, что Кендрики отказываются от помолвки. Что это значит, глупая девка?
Я поморщилась из-за оскорбления, но сделала вид, будто пропустила слова мимо ушей. Коснувшись ручки чемодана, я медленно проговорила, чтобы для воспаленного мозга дяди слова дошли с первой попытки. Повторяться и объясняться мне совершенно не хотелось.
— Мы с Дунканом вчера разорвали все отношения. Включая договор хранительницы и ведущего сосуда.
Дядя раскрыл рот, потеряв дар речи. Мужчина сначала посинел, точно мертвец, а затем резко побагровел. Даже глаза налились кровью.
— Безумная! Ты хоть представляешь, что натворила?
Я быстро кивнула. Прекрасно понимала, что дядя обрадовался вдруг свалившимся возможностям, ведь для полукровки породниться с одной из великих семей — огромная честь. А я лично отказалась от всех привилегий.
Хотя, пожалуй, отец Дункана не расценивал мое неожиданное пробуждение столь же высоко, как остальные высшие. Поскольку я даже не представляла, каким именно образом случилось обращение, разговоры об этом казались мне странными. Словно все кругом обсуждали возможное развитие событий, но последний вариант маловероятен.
— Этот мальчишка боготворил тебя! Что изменилось в одночасье? — гнул свою линию дядя.
Он схватился за голову и заметался по комнате. Мне пришлось отступить к кровати и выстроить защитную линию из двух чемоданов.
— Ты всё испортила! Упустила великолепный шанс, чтобы успешно выйти замуж. Кто выберет полукровку в невестки, даже если ты стала белой виверной? Драконидица с загубленной репутацией!
Дядя швырнул смятое письмо мне в ноги, а затем посмотрел убийственным взглядом. Я знала, что последует дальше. Словами дело не закончится, а если пискнуть от боли, то мужчина разозлится еще сильнее… Тем не менее, сердце предательски сжалось от страха, перед глазами пронеслись сцены прошлого, когда я никак не могла защититься, и мне приходилось терпеть нападки родственников.
— Я достаточно выслушала, — процедила я сквозь зубы, достала из мешочка, покоившегося на комоде, синюю бусину и подбросила над головой. Пока магия телепортации приковала внимание дяди, я схватила мешочек с оставшимися бусинами, после чего прижала к себе чемоданы. Стоило подумать о барьере, как от меня отхлынула волна энергии, и лед сковал ноги мужчины по щиколотку. Дракон растерялся: глядел на меня обескураженно, но я отвернулась.
Под громкую брань родственника я переместилась. Взгляд ненароком зацепился за оставшиеся вещи на постели, которые я не желала забирать в свою новую жизнь. Если менять всё на корню, прежде всего, следовало избавиться от чувств к Дункану. От наших общих воспоминаний и всего того, что связывало нас долгие годы.