Дракон всегда прав
Шрифт:
— Ирбис? К покорности? Да кто он такой, чтобы мне приказывать? — Маша решила играть ва-банк.
— А вот приедет, тогда и посмотрим, кто он такой. Мне за тобой карлиц направить или сама с дерева сползёшь?
Маша посмотрела на карлиц. Что это за существа? Люди? Ей показалось, что у некоторых начали увеличиваться пальцы, чтобы удобнее было хвататься за ствол дерева. Вздохнула. Ничего не ответила. Подобрав разлетающиеся полы платья, медленно сошла с дерева.
— А кто хозяин? Я надеюсь, что не… — слова застыли в горле.
— Надейся, — усмехнулась Зара. —
Тронный зал уже гудел, словно улей. Девушка даже представить себе не могла, что столько народу живёт в гареме. Высокие и низкие, светлые и тёмные, худые и толстые, блондинки и брюнетки.
Лиана вышла в центр зала. Хлопнула в ладоши. Девушки распределились по периметру. В этом конце стоят бывалые, там новенькие. Машу кто-то толкнул, потом схватил за руку, зашипел и поставил среди остальных, в первый ряд. Она только хотела спрятаться за чьей-нибудь спиной, как зазвучали фанфары, и в зал вошёл красивый статный мужчина лет пятидесяти. На голове у него красовался тюрбан, в центре которого сверкала огромная капля рубина, а над ней возвышалось белоснежное перо. Из одежды был шёлковый халат в продольную полоску, из-под которого, впрочем, выглядывали белые носки, а на ногах были спортивные туфли.
Мужчина сцепил руки за спиной. Насупил брови. Медленно пошёл вдоль выстроившихся девушек.
Касыму казалось, что он выглядит достаточно серьёзно, как и полагается хозяину гарема, который ожидает важных гостей. Когда он поравнялся с Машей, девушка заметила, что полы халата на груди слегка разошлись и из-под них выглядывает белая футболка. Она почему-то была уверена, что это футболка. А ещё ей подумалось, что он напоминает теннисиста, которого вынудили надеть халат перед сетом. Эта мысль её развеселила настолько, что девушка не выдержала и хихикнула.
Касым, услышав смешок, остановился. Откровенно говоря, он понятия не имел, как следует поступить с наложницей, проявившей неуважение к господину. Этими вопросами всегда Лиана занималась. Поэтому он решил вести себя так, как видел в каком-то спектакле. Он остановился.
— Кто смеялся? — в ответ тишина. — Кто смеялся? — повторил он, хмуря брови сильнее. Девушки одна за другой опускали головы, чтобы не рассмеяться. Касыма не боялись в гареме. Он не хозяйка. — Кто смеялся, пусть сделает шаг вперёд. А то смелая за спинами подруг.
Маша сделала шаг.
— Я, — сказала она.
— Что ты? — мужчина обдумывал, как ему поступить дальше.
— Я смеялась, — в голосе звучала дерзость.
— Ты новенькая, что ли? Раньше я тебя не видел.
— Новенькая.
— Откуда?
— Из Хивернии.
Мужчина замолчал, вглядываясь в лицо девушки, а потом вдруг сказал:
— Выйди-ка в центр зала. Я хочу посмотреть, что ты умеешь.
Маша вышла. Теперь она стояла посередине. Касым обошёл девушку по часовой стрелке. Потом повернулся, обошёл против часовой.
— Ну, я жду. Я хочу увидеть, что ты умеешь. За что уплачена была такая сумма. Стул принесите ей.
—
— Я хочу на неё посмотреть! Что здесь непонятного?
Зара бросила укоризненный взгляд на Машу, а та тотчас вспомнила наказ не высовываться и не попадаться на глаза хозяину.
9. Макс
– Ну что, давай показывай, что ты умеешь, – Касым посмотрел на девушку и усмехнулся. – Я хочу знать, как ты собираешься отрабатывать те деньги, которые были выданы тебе под контракт.
– Под контракт?
– Ты чего как попугай повторяешь? Тебе деньги нужны были?
– Нужны. На операцию малышей.
– Не знаю на что. Меня мало это волнует. Ты их получила? – и мужчина назвал сумму, от которой у Маши глаза распахнулись так широко, словно в них вставили блюдца.
– Сколько? Сколько? Мне в три раза меньше требовалось. Мои родители не могли запросить такую сумму. Нам нечем её отдавать. Вернее, чтобы её вернуть, потребуются годы.
– А ты здесь на что? На курорт, что ли, приехала?
– Меня привезли сюда, не спросив.
Касым нахмурился. Почесал подбородок, задумчиво произнёс:
– Привезли, значит. Хотя, почему меня должно это волновать? Деньги я дал? Дал. Следовательно, ты должна их отработать? Как ты думаешь?
– До-должна, – почему-то похолодело под ложечкой. Сердечко словно за ниточку кто-то вниз потянул.
– Вот и показывай, чего умеешь. Я жду.
Теперь настал черёд чесать подбородок девушке. Она сделала это изящно, перебирая тонкими пальчиками.
– Я умею готовить еду, пришивать пуговицы, вязать, вышивать, ухаживать за цветами…
– Ты, прости меня, дура или кто? – перебил он её. – У меня целый штат прислуги, как ты сама видишь. Ты что-то ценное умеешь делать?
– Стихи читать. – Маша вспомнила, что когда-то победила на межпровинциальном конкурсе чтецов.
– Что? – Касым аж закашлялся. – Прочти что-нибудь.
Он мельком бросил уничтожающий взгляд на супругу. Она, как-никак, утверждала, кого из девушек брать в гарем, а кого нет. Но Лиана о чём-то перешёптывалась с Зарой и не обращала никакого внимания на мужа.
Тем временем Маша выпрямилась, подняла одну руку и с придыханием голосом, полным страдания произнесла:
Стояла Роза на ветру, роняя листья тихо:
«Ах, я, наверное, умру, как ветер дует лихо!».
И падал красный лепесток, как кровь, роса – как слёзы.
Резвился юный ветерок, не видя горечь розы.[1]
– Это что? – взревел Касым. – Ты хочешь всех клиентов усыпить? Что это за стихи?
– О чужом горе, которое не видят другие.
– О горе, значит! – Касым сложил руки на груди и, усмехнувшись, громко произнёс: – Стул сюда! – подошёл к Маше, задел подбородок пальцем. По его лицу пробежала рябь брезгливости: – Давай, горе, показывай, что ты умеешь делать. Не иначе, как в маске придётся тебя выпускать. Хотя некоторые любят нечто этакое. Да уж, постаралась природа над твоим личиком.